– Братики, милые, родные, сыночки. На чердаке суконце осталось. Аглицкое. В полоску.
Хитровато блеснув глазами, купец вкрадчиво заговорил:
– По трешке не пожалею. Ей-богу! Серебром! Чуете? Мне бы только суконце. На чердаке. А?
Парни хмуро молчали.
– По пять рублев. Слышите – по пять! – заманчиво позванивал монетами купец. – Это же пустяк до чердака проскочить. А вот вам и денежки. Берите, берите!
Соблазн был велик. Сроду, наверное, парни таких денег в руках не держали.
– Может, того… решимся, Спирька?
– За этакие деньги оно бы и можно, – неуверенно отозвался тот.
Больно сжалось сердце у Николая. Ему захотелось во весь голос крикнуть: «Не надо! Погибнете!» Но разве его послушают.
– Ладно, давай! – заключил веснушчатый парень и, обернувшись к толпе, громко заговорил: – Слушайте, православные! Ежели случится что с нами, помяните Митяя Ямщикова да Спиридона Уварова. Из Бурмакина мы! Холостые! Родители у нас померши. Так что, кроме вас, помолиться за наши душеньки некому…
Густой дым закрыл парней от толпы. Слышались только выкрики купца:
– По лесенке! По лесенке! Прямехонько!
Николай не отрывал взгляда от высокого с полукруглым окном чердака на купеческом лабазе. Там послышались глухие удары. Еще секунда – и окно с грохотом обрушилось вниз. Зазвенели осколки стекол. Из окна высунулась нога в стоптанном лапте. Потом мелькнуло возбужденное лицо Митяя.
– Держи суконце! – хрипел он, натруженно кашляя.
Продолговатая кипа со свистом полетела на землю. За ней другая, третья. Вихрем поднималась сухая горячая пыль. Вот одна из кип, неудачно брошенная, развернулась в воздухе, как крыло черной огромной птицы, закрыв на мгновение огонь. Потом произошло что-то страшное. Николай вздрогнул. Передняя стена лабаза с грохотом обвалилась, открыв, как на сцене, все, что доселе скрывалось за стеной. Золотистые языки долизывали остатки купеческих товаров. Пламя неудержимо тянулось к потолку, где еще каким-то чудом держался чердак.
– Эгей, ребята! – дружно понеслось из толпы. – На крышу, на крышу! Сгорите!
Но парни и без этого предупреждения заметили уже грозившую им опасность. Они ползком выбрались на кровлю. Со всех сторон окружала их теперь огненная бушующая стихия. Даже здесь, внизу, голова кружилась у Николая. А каково им было там, наверху!
Растерянно глядели парни на гудевшую, как растревоженный рой, толпу. – «Прыгай, прыгай! – неслось к ним со всех сторон.
Легко сказать – прыгай! Наверняка голову свернешь. Что же делать? Что делать? Скоро доберется до них огонь.
Но вот Митяй перекрестился. Потом сделал движение вперед, прижал руки к бедрам и прыгнул, как мальчишка с крутого берега в воду, ногами вниз. Толпа замерла. А от лабаза уже слышался протяжный стон: