Это те голоса, которые слышала Орлеанская дева; они побуждали ее к подвигу. И когда судья-англичанин говорит: на каком языке были сказаны эти слова? – девушка отвечает: – на французском. На более чистом языке, чем приходится говорить вам (очевидно, англичанам, а может быть, и нам. – В. Ш.).
В художественном тексте Толстого детали как бы написаны другим почерком; волевое вторжение крупного плана в главную тему носит характер волевого подчеркивания.
Напряжения читаемого текста в художественном произведении заранее разные.
Потом, когда пойдет разговор об «Анне Карениной», мы снова вернемся к подробности у Толстого.
Ибо у писателя-реалиста Льва Толстого поведение людей в разные моменты их жизни разное.
IV. Время в романах Толстого
Мы подбираем рукописи по отметкам, по почерку, по бумаге, по совпадению текста со случайными письмами, но время литературного процесса не равняется времени городских часов. Это время возвращается и переставляется. Когда надо остановить это время или замедлить, то можно ли сказать, что время перестало идти?
Или можно сделать, как в трагедиях Шекспира, пустить с репликами, не имеющими отношения к происходящему, двух-трех разговаривающих людей, и время прошло.
Но у Толстого, как и у Достоевского, есть один из способов бороться с мертвым временем, оно очень условно.
Филдинг перед каждой главой писал, сколько времени в главе.
Время романов Филдинга расчерченной. Автор сравнивает время своего романа с дилижансом, что ходит по расписанию. И автор ставит на заметку, сколько реальных дней вне литературного произведения прошло в той или иной главе.
Вот в этих условиях роман Филдинга то убыстряется, то замедляется.
И у Толстого, и у Достоевского странная точность деталей.
Костюмы, злободневные разговоры об условных рефлексах, сеансы спиритизма.
То есть время у Толстого можно устанавливать по неделям, можно устанавливать по газетным листам.
То же у Достоевского.
В журналах как бы обнародовали преступление этого студента, его судили.
В суде случайно оказалось, что вину берут маляры.
Кто-то сказал потом, что Достоевский мог дальше не печатать роман, изменены только фамилии.
Вот этот элемент как бы документального времени – средство борьбы с фабульным временем.
При разлуке женщины не стареют.
Эту особенность пародировал Пушкин в «Руслане и Людмиле». До него Вольтер в «Кандиде».
Человек встречается после многих приключений с женщиной, которую он любил, но у нее ужасный характер.
Тем временем закончилось Лиссабонское землетрясение.
Время у Толстого точно.
Великий автор великого романа начинает описание, которое напоминает по своему строению, по своему материалу именно документ. Напоминает очерк дошедшего до нас времени.