Я смотрю на Пашку, тот готов к схватке со мной за право покурить у меня в комнате, - смотрит исподлобья, губы сжаты, - а всё равно, в глазах смешливые серые чёртики прыгают. КАК я его люблю!!!
- Эх, Кузнецов… - только и могу вымолвить я сквозь нежность, которая топит меня сейчас, и эта нежность ведь навсегда…
Я, махнув рукой, иду на кухню, оттуда слышу, как Пашка в ванной пускает воду. Я лезу в шкаф за конфетами. Так, две коробки, - «Ассорти» какие-то, и бабаевские «Птичье молоко». Наверное, надо обе взять, пусть Пашка сам выбирает. Хотя, чего тут выбирать, - обе и слопает. Так, бокалы. Может, бутерброды соорудить? Я-то не хочу…
- Паш! - ору я. - Ты бутеры будешь?
- Чего? - орёт из ванной Пашка.
А, ладно, перебьётся. Захочет, - сам тогда пусть и делает. Ветчина, сыр, - смотрю я в холодильник. Масла нету, блин… Во! Копчёная фазанья грудка. Да, вот это пойдёт, ладно уж, сам сделаю…
- Ты помер здесь, зараза, что ли? - Пашка появился.
- Банку открой, - я протягиваю ему грудки. - Я хлеб пока нарежу. Помер, понимаешь… Жду пока ты покуришь. Пашка, блин, да не включай ты её ради всего святого!
Пашка устанавливает на разделочном столе электрическую открывалку для консервных банок. Как я в прошлый раз жив остался…
- Я же тут, не боись! Смотри, - просто всё как. Раз, два, три… Н-да. Чего-то… Погоди, а может выключатель? Ты её не трогал, а?
Я, спрятав руки за спину, с опаской убираюсь подальше.
- Сдурел, да? - возмущаюсь я с безопасного расстояния. - Трогал! Да я её, сволоту…
- Погоди, Илюха! Чего ж такое-то, а? Щас… Отвёртку дай.
- А ну, брось щас же! Брось, Паш, ну её к бесу! Пойдём, выпьем, а? Па-аш…
- Да? Ну, ладно, - с сожалением вздыхает сероглазый. - Я её завтра дожму! Дай мне консервный нож, где он, здесь? Вот, а ты её далеко не убирай, Ил. Странно, - вроде бы не Китай, и с виду целая, и включается, а как банку суёшь, так кранты…
Я помалкиваю себе в тряпочку, - так, пожалуй, лучше будет. Да, - вздыхаю я про себя, - моя работа, кто ж мог подумать, что эта шмакадявка оттенок души имеет. Главное дело, особо-то ничего я и не говорил про неё, - так пару слов на Извечной Речи, - какое тут, на Земле, всё нежное, блин…
- Хлеб порезал? Илька, давай помидорчики ещё, так вкуснее будет.
- И варенье! Нет? А то давай, так ведь ещё вкуснее.
Пашка молчит, задумчиво смотрит на меня и лишь похлопывает себя по ладони консервным ножом. Ясно. Я, стараясь не выпускать Пашку из виду, торопливо достаю помидоры. И замираю, - сейчас в дверь позвонят. Вот! А ведь это…
- Пашка, живо одеваться! Это батя твой! Коньяк прячь! Ёлки, какого ты мои плавки под диван-то…