Но она была такова: ради тех, кого любила, готовая на все.
«Если бы хоть один-единственный день она могла бы меня любить так же! Я был бы человеком, самым счастливым в мире! Но она любит другого, и я ему завидую, я его ненавижу… Я хочу видеть его мертвым!»
Укрытый ночью, Жак Кер передернул плечами. Это было правдой, он ненавидел Арно де Монсальви… но на следующий день он разошлет своих многочисленных агентов по всему королевству с целью его найти. Хотя бы ради того, чтобы не видеть, как плачет Катрин…
Лес пылал. На черном небосводе расползалась красная туча, которую прорезывали длинные языки пламени. Густой дым окутывал еще не тронутые верхушки деревьев, которые пригибал поднявшийся ветер.
Эта ночь была созданием дьявола! Воздух, заполненный искрами, был удушающим, с едким запахом жженой древесины и горелого мяса.
Где-то там, в самой сердцевине пожара, еще были слышны крики. Это были долгие прерывистые жалобы, стоны, исторгаемые из страдающих тел, у которых больше не оставалось сил кричать. Время от времени слышались угрожающие раскаты грома, но они только на мгновение покрывали ужасный шум, вырывающийся из разоренной деревни…
Притаившись в густых зарослях, Катрин и ее спутники не решались пошевелиться, старались даже задерживать дыхание, словно разбойники могли их услышать. Молодая женщина закрыла глаза и прижала ладони к ушам, чтобы больше не видеть, не слышать, укрыться от страха и усталости. Она не представляла, что это утомительное путешествие с бешеной скачкой окончится сошествием в преисподнюю, устрашающим падением в самую глубину ужаса.
Кошмар начался, как только они переехали Луару, в Жиене. До тех пор путешествие по пескам и равнинным лесам было монотонным. Но потом… Опустошенные земли, разоренные, сожженные деревни, истребленный урожай, обугленные развалины, полуразложившиеся трупы, оставленные без погребения, заброшенные монастыри, снесенные замки, в том случае, если их стены не были достаточно сильны, чтобы оказать сопротивление банде, оскверненные колодцы, распираемые сваленными туда трупами, все беды были следами тех, кого называли живодерами.
Они были еще более жестокими, чем когда-то Большие Компании, появившиеся несколько недель спустя после подписания Аррасского договора, который положил конец войне Франции с Бургундией.
Это были люди войны, находящиеся на службе у того или другого военачальника. Мир для них означал спокойствие и размеренную жизнь, которой они не желали. Вкус к приключениям, невозможность найти другие способы к существованию, привычка к жизни за счет разбоя и грабежа превратили наемные войска в безжалостных бандитов, разбойников с большой дороги.