Пока Корнисс привязывал Готье и Беранже, все еще не пришедших в сознание, к лошадям, потом связывал руки Катрин, Хромой с товарищами начали взбираться по откосу и поехали по дороге к укрепленному дому, такому же черному и молчаливому. Через мгновение, вооружившись стволом дерева, они бросились на приступ двери.
Корнисс взял конец веревки, которой была связана Катрин. Его товарищ вел лошадей на поводу. Все направились к деревне, которую с этим берегом связывал небольшой мостик.
Катрин изо всех сил старалась прикрыть свою накидку, разорванную до пояса, но вскоре об этом перестала даже думать, завороженная открывшейся перед ней картиной: кроме двух-трех домов, вся деревня пылала. От некоторых хижин осталась только куча краснеющих углей, из которых торчали почерневшие брусья. Другие пылали, как факелы, большим светлым пламенем, который разносил ветер. Горели даже кучи навоза, распространяя удушающий дым и запах.
Повсюду лежали трупы. Она видела женщин с задранными на голову юбками, которые умирали в лужах крови и нечистот со вспоротыми животами; умиравшего старика с отрезанными кистями, который полз, упираясь локтями в землю, а из обрубков толчками брызгала кровь; повешенных с фиолетовыми лицами; привязанных вниз головой над затухающим огнем, лица которых превратились в огромные почерневшие угли…
Катрин закрыла глаза, чтобы не видеть это, споткнулась и упала на колени.
– Надо смотреть под ноги, мадам! – сказал ей Корнисс. – Здесь не двор.
– Смотреть? Чтобы видеть это? Но кто же вы такие? Звери? Нет, вы хуже зверей, так как звери, даже самые дикие, не обладают вашей жестокостью. Вы изверги, демоны с человеческими лицами…
Другой лишь пожал плечами.
– Ну что же! Это война!
– Война? Вы называете это войной? Убийства, пытки, грабежи, пожары, насилие!
Корнисс назидательно поднял палец:
– «Война без огня ничего не стоит, не больше, чем свиная колбаса без горчицы!..» – это сказал король Англии! А он знает, о чем говорит!
Катрин предпочла не отвечать. Они направлялись к церкви. Сорванная дверь висела на петлях, изнутри шел свет и доносились крики животных.
Они приблизились, и Катрин увидела, что внутри было полно коров, телят, быков и коз, которых наемник в кирасе, надетой на монашескую рясу, записывал в толстую книгу, лежащую на аналое. Приделы были завалены тюками фуража, а в маленькой часовне люди сваливали продовольствие, захваченное в деревне.
Корнисс позвал монаха-переписчика.
– Эй, начальник! Ты знаешь, где капитан?
Не отрываясь от своего письма и не поднимая глаз, переписчик показал в сторону.