Под гордым обликом Арно де Монсальви скрывался кровавый злодей Гром. Еще два месяца назад она ни за что не поверила бы в это. Но нужно было считаться с реальностью. К тому же она знала, как слепо ревновал ее Арно к прошлому. То, что Ландри говорил о ней с оттенком нежности в голосе, могло превратить мужа в его врага.
Ранним пасмурным утром Катрин лесом вернулась в Шатовиллен. Радостное пение жаворонка сменилось грустным и нежным перезвоном колоколов. Катрин испытывала радость и страх, надежду и тревогу. Позже она подумает об этом, а сейчас надо довольствоваться подарком судьбы, драгоценным и одновременно страшным: Арно жив!
По приезде в замок выяснилось, что сеньор де Ванденес из похода вернулся ни с чем. Находясь в скверном расположении духа, он повздорил с дворецким Шатовиллена, который отвечал в отсутствие графини за безопасность замка. Необузданная ярость де Ванденеса столкнулась с ледяной вежливостью дворецкого. Отчетливо был слышен его голос: «В этом замке только госпожа Эрменгарда имеет право судить, вы не посмеете коснуться этого человека до тех пор, пока ее не будет здесь».
Предметом спора послужил мужчина, обмотанный таким количеством цепей, что потерял человеческий облик. Кожаный кафтан его был в крови.
– Я иду! – воскликнула Эрменгарда, слезая с лошади. – В чем дело? Почему вы кричите на моего дворецкого, барон?
– Мы привели пленного, – ответил Ванденес, – а он не дает нам его допросить.
– Допросить? Может, вы хотите его прикончить?
– Я понимаю смысл слов, которые я употребляю, графиня! Я хотел бы допросить этого человека, а для этого мне нужна ваша комната пыток. У вас ведь она есть?
Хохот Эрменгарды был слышен даже в глубине двора. Это еще больше разозлило барона.
– Конечно, есть, и к тому же прекрасно оснащенная! Настоящий музей ужасов! Она была гордостью предка моего покойного супруга. Всем этим так давно не пользовались, что я не советую применять эти проклятые приспособления, наполовину съеденные ржавчиной. Вы должны были дать барону возможность попробовать, Гано, – добавила она, повернувшись к дворецкому, – я бьюсь об заклад, что эксперимент был бы забавным. Он явно себе что-нибудь сломал бы.
Отбросив в сторону всякую любезность, Ванденес гневно повел плечами – юмор Эрменгарды был выше его понимания.
– Я полагал, что осада замка вас сделала менее чувствительной, госпожа Эрменгарда! К тому же мне не требуется сложных инструментов. Несколько раскаленных углей да пара щипцов – вот и все!
Катрин почувствовала тошноту.
– Когда же наконец люди перестанут мучить друг друга? – воскликнула она. – Вы задали хоть один вопрос этому человеку? И где вы его нашли?