– Император хотел, чтобы Язон бежал? Но тогда для чего суд, тюрьма, каторга?..
– А это, сударыня, он вам скажет сам, ибо мне не подобает раскрывать его соображения, которые являются высшей политикой.
– Он скажет мне сам? Но вы хорошо знаете, что это невозможно! Через несколько минут я уеду, навсегда покину Францию.
– Нет!
Ей показалось, что она ослышалась.
– Что вы сказали?
Он посмотрел на нее, и она прочла в его взгляде глубокое сострадание. Еще мягче, если это вообще было возможно, он повторил:
– Нет! Вы не уедете, сударыня! Сейчас по крайней мере! Я должен, как только Язон Бофор окажется в море, привезти вас обратно в Париж.
– Об этом не может быть и речи! Я беру ее с собой! Однако пора уже объясниться. И прежде всего, кто вы в действительности?
Схватив Марианну за руку, Язон заставил ее отойти назад, словно желая прикрыть своим телом от грозящей опасности. Она инстинктивно прижалась к нему, пока он в гневе обращался к своему товарищу по бегству. Видок пожал плечами и вздохнул:
– Ты это хорошо знаешь: Франсуа Видок, и до этой ночи я был заключенным, каторжником, преследуемой дичью. Но этот побег – последний и лучший, потому что после него у меня начнется совершенно иная жизнь.
– Шпик, подсадная утка! Вот кто ты, без сомнения.
– Спасибо за догадку! Нет, я не шпик. Но примерно с год назад господин Анри, начальник сыскной полиции, предложил мне работать в тюрьмах, выявлять преступления и проливать свет на самые гнусные темные дела. О моей ловкости знали: многочисленные побеги подтверждали ее. О моем интеллекте тоже: мои предположения оказывались точными. Я работал в Лафорс, и, когда ты туда попал, мне достаточно было одного взгляда, чтобы понять, что ты невиновен, достаточно было полистать твое обвинительное заключение, чтобы догадаться, что ты просто игрушка в грязной махинации. Император, очевидно, думал так же, и я немедленно получил приказ заняться только тобой и твоим делом. Дальнейшие инструкции предлагали мне действовать по обстоятельствам, так что если бы не твое донкихотство, я организовал бы побег во время пути.
– Но тогда зачем все это? Ты же терпел вместе со мной и оковы, и каторгу…
Улыбка промелькнула по суровому лицу Видока.
– Я знал, что это последний раз, ибо твой побег был также и моим. Никто не стал бы искать Франсуа Видока, как и Язона Бофора, впрочем. Освободив тебя, я получил право не быть больше тайным агентом, скрытым за решетками тюрьмы. С этой минуты я открыто нахожусь на службе в императорской полиции. И все, что было сделано для твоего освобождения, подчинялось моим указаниям. Мой человек следовал за мнимой мадемуазель де Жоливаль до Сен-Мало и после ее отъезда ознакомил Сюркуфа с императорским приказом забрать с рейда в Морлэ бриг «Волшебница моря» и привести его туда, куда я указал, но сделать так, чтобы это имело вид настоящего похищения. Как ты сказал, я все выстрадал вместе с тобой. Ты по-прежнему считаешь, что это работа шпика?