Евгений криво усмехнулся. Ну уж нет, никаких ужинов за столиком в гостиной теперь уж точно не будет.
Никогда.
Она вышла из ванной, завернутая в большое махровое полотенце. Такая же, как всегда перед сном, только неестественная бледность лица выдавала внутреннее напряжение.
– Ну, что ты теперь здесь стоишь? Переоденься и пойдем уже спать. Прошу тебя.
Он согласно кивнул, понимая, что сейчас это единственно правильный выход – вести себя так, будто ничего не случилось. Это такая игра, у которой есть свои строгие правила, и оба они теперь должны придерживаться этих правил, чтобы совсем не пропасть. И даже если вся оставшаяся жизнь превратится теперь в игру – им обоим придется с этим смириться. У них просто нет другого выхода.
– Да, ты права. Идем спать. Завтра на работу, – ответил он, поддерживая игру.
Это оказалось не так уж и сложно.
Просто не нужно было заглядывать в будущее дальше, чем на десять предстоящих минут.
За эти десять минут он совершил привычный ежевечерний ритуал – почистил зубы в ванной и принял душ.
В спальне горел ночник, и Янка уже лежала в постели, в своей привычной позе – на боку, прижав к животу коленки. Он лег рядом и потушил ночник – все как всегда.
Через несколько минут в темноте раздался ее шепот:
– Женька, скажи… Мне показалось или ты сегодня на самом деле был какой-то немного взбудораженный? Еще до того, как…
«До того, как» он собирался предложить ей стать его женой. Поэтому и был взбудораженный. Кольцо в алой бархатной коробке до сих пор лежало в спальне, на верхней полке в одежном шкафу.
Только говорить сейчас об этом едва ли было уместно.
– Тебе показалось, – ответил он, отворачиваясь.
Снотворное, к счастью, уже начинало действовать. Он закрыл глаза, от всей души надеясь, что период ожидания небытия не будет слишком долгим.
Сон навалился резко и тяжело, без привычного плавного перехода, которому сопутствует приятное состояние дремоты. Евгений как будто упал в черную яму, оказавшись на краю обрыва, и долго летел вниз, каждую секунду осознавая неотвратимый ужас этого падения.
Во сне он тысячу раз понимал, что видит сон, и заставлял себя проснуться. Ему казалось, что он просыпается, открывает глаза, встает с кровати – и снова, оступившись, начинает падать в черную бездну. Ни событий, ни образов не было в этом сне – только жуткий страх предстоящей с минуты на минуту смерти и отчаяние от невозможности ее избежать.
Открыв наконец глаза, Евгений обнаружил себя на смятой постели.
Наволочка была мокрой от пота, простыня сбилась на край, одеяло сползло на пол.