Выходить на улицу через парадную дверь Лиз не стала, чтобы не столкнуться с Александром. Семьдесят пять миллионов – стена пострашнее Милены Георгос – выросла между ними. Она обязательно поговорит с ним и отцом завтра, скажет, что отказывается от своей доли. Пусть все будет по-прежнему. Не надо ничего менять ради нее…
Чтобы ускользнуть от гостей, девушка воспользовалась боковой дверью и незамеченной вышла в сад. Всего лишь два дня назад он казался ей самым прекрасным местом на земле, но сейчас в темноте переплетенные между собой ветки и густые кроны выглядели угрожающе. Ничто не радовалось девушке на этом острове. Даже для этих деревьев она была самозванкой…
Лиз на секунду подумала о том, что самым разумным было бы закрыться в своей комнате и притвориться, что плохо себя чувствует. Пусть гости веселятся и сплетничают без нее. Но голос благоразумия она слушать не стала. Может быть, притаившиеся в темноте страхи помогут ей избавиться от страхов душевных.
Не колеблясь больше, Лиз пошла вглубь сада. Она еще не успела его исследовать днем и поэтому совершенно не представляла себе, где он заканчивается и куда может тропинка вывести ее. Деревья плотной стеной надвигались на нее. Яркий свет луны почти не проникал сквозь их листву, и Лиз шла в полумраке. Ее душевное смятение было настолько велико, что боли в ноге она почти не ощущала. Второй раз за вечер Лиз бродила в одиночестве по острову, только теперь она точно знала, что Александр не бросится за ней вдогонку. Удивительно, что он в первый раз последовал за ней. Может быть, он еще ничего не знал о решении Константина Деметриоса? Зато сейчас ему, несомненно, уже сообщили о том, что он стал беднее в два раза. Как его гордость вынесет это?
Лиз всхлипнула. Скорей бы проходила эта ужасная ночь! Завтра она успокоит Александра и вернет ему его половину наследства. Ей ничего не нужно. Даже эти красивые вещи, которые он купил для нее в Париже, не имеют для нее значения…
Внезапно Лиз показалось, что она расслышала шаги позади себя. Девушка остановилась и прислушалась. Ночь была тихая, безветренная, и Лиз решила, что шаги ей почудились. Она продолжила идти, но ощущение того, что кто-то крадется за ней по пятам, не оставляло ее. А вдруг Александр снова охраняет меня? – подумала она и, обернувшись, громко позвала его:
– Александр!
Ее крик затерялся среди деревьев. Лиз охватил жуткий, почти суеверный страх. Александр бы не стал прятаться от нее. Значит, если кто-то и преследует ее в ночи, то явно с недобрыми намерениями.
– У тебя просто разыгралось воображение, Лиз Морадо, – сказала она вслух.