– Ты, Карпушина, не перестаешь меня изумлять. Воспитываю тебя, воспитываю, работаю над твоим внутренним миром ежедневно, и все безрезультатно, – тяжело вздохнул он, качая головой. – Труд человека облагораживает, и если ты возьмешь нитку и иголку, то это пойдет тебе только на пользу.
– Вы мои размеры знаете, а значит, этот костюм ваш большой пролет. Берите сами иголку, нитку и облагораживайтесь до понедельника сколько хотите!
Кирилл Абрамович поник, скукожился и обидчиво поджал губы.
– И что же ты за вредный субъект, Карпушина. Я к тебе со всей душой, а ты?..
– С какой душой?! На вторник в четыре утренника записали! Да ни одна порядочная Снегурка столько не выдержит!
– Неблагодарная… А я, между прочим, тебе жизнь спас…
– Че-е-его? – протянула Зойка, округляя глаза. Вообще-то, от Кирилла Абрамовича всего можно ожидать, но сейчас он точно загнул!
– Ты режиссера Фадеева разыгрывала?
От такого вопроса сразу подкосились ноги. Зойка плюхнулась на стул, сгребла со стола на колени костюм и нервно сжала мех серебристого рукава.
– Ну да.
– Так он теперь тебя разыскивает. Сам звонил и помощника подсылал. Я же не дурак, понимаю, в чем дело… Помнишь, Мухиной почтовый ящик бетоном залили и «девятку» расцарапали? Так нашли хулигана – как раз тот, кого она разыгрывала, и постарался. Не любит у нас народ, когда над ним смеются. Не любит и мстит страшно! А Фадеев сам мараться не станет, и мелочовка эта ему мало интересна… он на тебя, дуреху, в суд подаст за оскорбление чести и достоинства, поняла? – Кирилл Абрамович выдержал паузу, наслаждаясь выражением лица Зои, и добавил: – Я, естественно, еще и о фирме пекусь – с тебя начнут, а нами закончат, но все равно учти: перво-наперво я тебя спасал. Старался как мог. И от тебя, Карпушина, как видишь, даже спасибо не жду.
– А что вы им сказали? – просипела Зойка, вытягивая шею вперед.
– Мол, ты приезжая, непутевая особа… уже уволилась и отбыла в Пензу к тетке. В Москве жила на Балаклавском проспекте, – Кирилл Абрамович погладил круглый животик, хмыкнул и сел в кресло, – я им адресочек своего двоюродного братца дал, он уж три года в Питере ошивается, а здесь квартиру сдавать отказывается… засранец. – Кирилл Абрамович брезгливо поморщился и продолжил: – Мы, мол, ответственности за тебя не несем и знать тебя не знаем.
У Зойки потемнело в глазах. Фадеев о ней спрашивал, а этот таракан… эта пиявка… а-а-а-а-а!!! Резко отшвырнув костюм на пол, она всхлипнула, метнулась вперед и вцепилась в жилетку Кирилла Абрамовича.
– Журнал! Немедленно дайте мне журнал!!! – закричала она, чувствуя, что теряет сознание.