Фрау Губертус тем временем тоже внимательно разглядывала Ури и делала какие-то выводы из того, что увидела.
– Три пятьдесят, – не сводя с него глаз, сказала она.
Ури достал из кармана пригоршню монет и бросил на стойку. Он чувствовал себя почти Крезом – вчера он получил свою первую двухнедельную зарплату. Вполне приличную, если учесть, что работа его состояла только из ухода за свиньями и строительства холодильника. Забой свиней Инге взяла на себя.
Кабатчица отсчитала свои три с полтиной и вопросительно уставилась на него снова:
– Я могла вас тут раньше видеть?
Ури ссыпал оставшуюся мелочь в карман и отхлебнул пиво, – это был божественный продукт, в котором горечь гармонично сочеталась с терпкой сладостью:
– Как-то поздно вечером я заходил к вам, чтобы спрятаться от дождя.
Лицо кабатчицы озарилось каким-то потусторонним восторгом, будто упоминание ночного визита Ури в кабачок открыло перед ней новые, ей одной ведомые горизонты. Она рывком отворила дверь в кухню и позвала хриплым прокуренным голосом:
– Марта! Хватит сказки рассказывать, неси мне чистые кружки!
Голос резко оборвал свою речь на полуслове – значит, это было вовсе не радио! – и на пороге появилась толстая баба с подносом чисто вымытых пивных кружек. При виде Ури она застыла на пороге кухни, словно новые горизонты открылись и перед ней. Женщины быстро обменялись полувзглядом-полукивком, и Марта, не отрывая глаз от лица Ури, с таким размахом поставила поднос на стойку, что одна кружка соскользнула с него и закачалась на самом краю.
– Смотри, куда ставишь! – взвизгнула кабатчица, ловко подхватывая кружку почти на лету, но сталкивая при этом на пол весь поднос. Рассыпавшиеся кружки со звоном покатились во все стороны. Из кухни вопросительно выглянул высокий мужчина средних лет, судя по повадке – хозяин кабачка. Его мелкие правильные черты странно не вязались с очень светлыми, почти прозрачными выпуклыми глазами от совершенно другого лица.
– Что за шум, Эльза?
Кабатчица пожала плечами и, не удостоив его ответом, начала собирать кружки.
Толстая Марта присоединилась к ней, а хозяин стал цедить из бочки пиво, лениво разглядывая два мелькающих перед ним зада – тощий и пышный, от чего в его прозрачных глазах вспыхивали и гасли многоцветные сполохи. Ури взял свое пиво и сел в дальнем малоосвещенном уголке, пытаясь сообразить, не та ли это Марта, которая пару раз приходила в замок скандалить. Хозяина он теперь вспомнил: и голос, и глаза, и имя – Вальтер.
Хлопнула входная дверь, и в кабачок вошли двое – кажется, встречавшийся уже здесь крепкий мужик средних лет с большой пластиковой сумкой в руке и молодой бритоголовый парень, затянутый в черную кожу со стальными бляшками – может, и этот знакомый, по поезду? Парень, громко цокая подковками высоких сапог, буркнул «Грюсс Готт!», прошел к игровому автомату, бросил в него монету и начал сосредоточенно играть, а мужик бережно опустил свою сумку на стойку, куда Эльза кончала ставить последние кружки.