Трудно было представить, что Нечаев так остро нуждался в одном-единственном пилоте, чтобы прийти к врагу и разговаривать с ним, не принуждать, угрожая расправой, а убеждать…
Хански прислонился к холодной броне БПМ и некоторое время смотрел в сереющие утренние сумерки.
Он молчал, медленно приходя в себя после столь внезапного оборота событий, и начинал смутно понимать: ему ведь только что предложили именно то, ради чего он вынужденно покинул Землю, право собственного выбора, и если повезет — то возможность жить под открытым небом, без смога, толкотни и…
Он повернул голову, посмотрел на Нечаева и глухо спросил:
— Ты собираешься предложить подобный выбор всем, кто сейчас составляет экипажи крейсеров?
— Да, — без колебаний ответил Вадим. — Но прежде нам придется драться, Джон. Насмерть. — Слова Нечаева звучали глухо и отрывисто в серых утренних сумерках. — Ты можешь принять мое предложение или остаться сидеть взаперти в бронемашине — это твой выбор. Я не стану принуждать тебя, Хански.
Джон кивнул. Он понимал это.
— Я пойду с вами, — с усилием произнес он.
Все эти сцены припомнились Вадиму за минуту, пока он осматривал построение батальона.
Думал ли он две недели назад, когда поднимал свой неуклюжий шаттл навстречу приближающейся к Кьюигу армаде земных кораблей, что пройдет сквозь ад, но останется жив и примет командование последним, на ходу сформированным боевым соединением родной планеты?
Конечно, нет.
Нам не дано полностью предугадать свою судьбу, мы можем лишь совершать отдельные осознанные поступки, которые в той или иной мере формируют события, влияют на них…
Эта линия в равной мере может вести к жизни или смерти.
Солнце уже проклюнулось над горизонтом, и Нечаев скомандовал, взмахнув рукой, словно отсекая этим жестом все, что было раньше, все сомнения, боль, двусмысленность, потому что некий отрезок жизни был пройден, завершен, и этими словами начинался новый виток событий:
— По машинам!
* * *
Район пятидесятикилометровой зоны защитных лесопосадок Кьюиганского космопорта. Шестнадцать часов спустя
— Хански, связь с орбитой. Переходи на прием.
— Понял, командир.
Кустарниковые заросли чуть шевельнулись в том месте, где притаился «Фалангер» Джона.
Нечаев, оперировавший сразу тремя каналами связи, переключился на частоту разведывательного звена.
— Дима, это Вадим. — Планируя операцию, они не стали вводить мудреные позывные, сочтя, что имена собственные ничего не скажут противнику, даже в том случае, если последнему удастся перехватить ультракороткие частоты, которыми пользовались подразделения вновь сформированного серв-батальона.