"Слезы бессчетные прольете вы; и валары оградят от вас Валинор, и исторгнут вас, дабы даже эхо ваших рыданий не перешло гор. Гнев валаров лежит на доме Феанора, и он ляжет на всякого, кто последует за ним, и настигнет их, на западе ли, на востоке ли. Клятва станет вести их — и предавать, и извратит самое сокровище, добыть которое они поклялись. Все начатое ими в добре завершится лихом; и произойдет то от предательства брата братом и от боязни предательства. Изгоями станут они навек.
Несправедливо пролили вы кровь своих братьев и запятнали землю Амана. За кровь вы заплатите кровью и будете жить вне Амана под завесой Смерти. Ибо, хотя промыслом Эру вам не суждено умирать в Эа, и никакой болезни не одолеть вас, вы можете быть сражены и сражены будете — оружием, муками и скорбью; и ваши бесприютные души придут тогда в Мандос. Долго вам жить там, и тосковать по телам, и не найти сочувствия, хотя бы все, кого вы погубили, просили за вас. Те же, кто останется в Средиземье и не придет к Мандосу, устанут от мира, как от тяжкого бремени, истомятся и станут тенями печали для юного народа, что придет позже.
Таково Слово валаров".
Тогда многие устрашились; но Феанор укрепил свой дух и молвил:
— Мы поклялись, и не шутя. Клятву эту мы сдержим. Нас пугали многими лихами, и предательством — в первую голову; об одном лишь сказано не было; что нас погубит испуг, трусость или боязнь трусости. Потому говорю я, что мы пойдем вперед, и предрекаю: дела, свершенные нами, будут воспеты в песнях — и не забыты до последних дней Арды.
Но Финарфин в тот час презрел поход и возвратился назад, исполнен печали и гнева на дом Феанора, ибо был в родстве с Ольвэ Альквалондским; и многие из его народа шли с ним, в скорби повернув вспять, покуда не узрели вновь дальний луч Миндона на Туне, все еще горевшего в ночи, и не вернулись, наконец, в Валинор. Там они получили прощение валаров, и Финарфину было доверено править остатками нолдоров в Благословенном Краю. Но сыновья его не пошли с ним, ибо не хотели покинуть сыновей Финголфина; и все Финголфиново воинство по-прежнему двигалось вперед, влекомое узами родства, волей Феанора и страхом встретиться лицом к лицу с валарами; ибо не все они невинными вышли из Резни. К тому же, Фингон и Тургон были отважны и пламенны душой и не хотели отказываться от дела, которое начали, а хотели идти до конца, пусть и горького, — если ему суждено быть горьким. Так что главное воинство шло и шло, — и вскоре предсказанное лихо начало сбываться.
К тому времени нолдоры зашли далеко на север Арды; они увидели первые клыки льда, плававшие в море, и поняли, что приблизились к Хелкараксэ. Ибо между Аманом, что на севере изгибался к востоку, и Эндором (что значит "Средиземье") был узкий пролив, сквозь который стылые воды Окружающего Моря и волны Белегаэра неслись вместе; там висели густые туманы и смертно-холодная мгла, а море забили обломки льда и ледовые горы. Таков был Хелкараксэ; и до сих пор никто, кроме валаров и Унголианты, не осмеливался пройти им.