– А сейчас мы поедем в настоящую русскую баню, – торжественно сообщаю я. – Нас уже ждут…
– Поедем, – доверчиво кивает «Петр». На самом деле, он вовсе не Петр. И не Александр. Его настоящее имя – Сурен Аршакович Харимян. И официальные документы, и многочисленные друзья, знакомые, сослуживцы характеризуют Сурена Аршаковича только положительно. И мне его немного жаль. Потому что завтрашнее утро не будет для него солнечным.
– Сейчас, только вызову такси… – Я набираю номер.
– По последней! – с трудом выговаривая слова, говорит «Петр» и поднимает рюмку. Зря он так. Про «последнюю». Лучше бы сказал «крайняя»…
Через десять минут приезжает такси – блестящая «шкода октавия» с молодым спортивным водителем. Он приветливо улыбается и помогает нам забраться на заднее сиденье. С мягким урчанием включается мотор, дома за стеклом сдвигаются назад все быстрее и быстрее. Пахнет невыветрившейся краской, оплеткой проводов, пластиком, мастикой – словом, новой машиной.
В руке у меня маленький черный пенальчик – когда-то в таких продавали грифели к автоматическим карандашам. Он находился в тюбике «Поморина», который вчера вечером я обнаружил у себя в ванной. Но внутри не грифель. Незаметно развинчиваю его, теперь из судорожно сжатых пальцев торчит рифленая двухсантиметровая игла, обильно смазанная мексолом. Прямо через пиджак вкалываю блестящее жало Харимяну в могучее предплечье. Он вздрагивает и тут же расслабленно откидывается на мягкую спинку сиденья.
– Готово, – негромко говорю я и обшариваю карманы. От чугунного тела бывшего борца веет жаром, как от печки. Потом добавляю:
– Все чисто.
Водитель кивает.
– Где вас высадить?
– За первым же поворотом.
– Хорошо. Спасибо.
– Спасибо.
«Шкода» скрывается из глаз.
Вот и все.
Через пару кварталов мое место займут два других человека, у одного в кармане будет оформленный по всем правилам паспорт гражданина России Харимяна С. А. Машина доставит их в аэропорт, в шестнадцать часов все трое вылетят прямым рейсом в Москву. Вряд ли один из пассажиров будет вести себя адекватно, но это никого не удивит: «Русские всегда пьяные»… Уже ночью Сурен Аршакович расскажет все, что знает об анаконде. И каким бы солнечным ни было завтрашнее московское утро, для него оно будет пасмурным и депрессивным.
Я вздохнул. На душе остался неприятный осадок. Хотя я просто в очередной раз сделал свою работу. Правда, впервые с оттенком сожаления.
Напряженные нервы препятствовали воздействию алкоголя. Теперь, когда все кончилось, напряжение отступало, зато наваливалась чудовищная усталость, и волна опьянения все сильней нависала над маленьким и беззащитным Геннадием Поленовым. Он еще успел бросить пенальчик с мексоловой иглой в выкованную пару веков назад решетку канализации, надежно вделанную в старинную мостовую. Потом, уже на обычном такси, добрался до отеля, упал на расточительно широкую кровать, отключил телефон и, хотя стоял белый день, мгновенно провалился в тяжелый, насыщенный кошмарами сон.