Полковник вопросительно смотрит на Яна-Мирослава.
– Отложите отправку! – командует тот. – Отведите этого пана к арестованному и оставьте с ним наедине.
На красном лице полковника отражается удивление. Спецназовец, как и положено при его профессии, остается невозмутимым.
Контрразведчик хлопает меня по плечу и добавляет:
– Предварительно досмотрите пана. Изымите любые предметы: часы, ручку, зажигалку, очки…
Вот те на! За кого он меня принимает? За киллера с малогабаритным «ДИМ-2» в кармане?
– И расставьте своих людей снаружи, чтобы избежать неожиданностей…
Да, доверием к честнейшему Геннадию Поленову Ян-Мирослав так и не проникся. И предельной искренности не оценил. Даже обидно!
Теперь полицейские начальники смотрят на меня как на террориста со взведенной бомбой на поясе. Чтобы успокоить их, я улыбаюсь – мирно и печально.
– Расставьте руки и ноги, пан, – привычно приказывает командир спецназовцев.
* * *
Четыре бойца в черном выпрыгнули мне навстречу и присоединились к своим товарищам, взявшим автобус в плотное кольцо. Я зашел внутрь. Здесь густо пахло табаком, амуницией и оружейной смазкой. Заплетенные проволочной сеткой стекла задерживали не только камни и бутылки, но и солнечный свет.
В полумраке на первом сиденье горбился некогда холеный, властный и вальяжный человек, который совсем недавно и головы бы не повернул в мою сторону. Сейчас, со скованными руками и забинтованной головой, он таким не выглядел. И внимательно рассматривал Геннадия Поленова, который не производил впечатления важного и властного, но, тем не менее, вызвал массовое перемещение охранников.
– Как дела, брателла? – по-свойски спросил я. – Перетерли с Томашем? Кабаки поделили? Ну и славненько. Это как раз уровень федерального министра!
Лазарев оторопел, потом удивился, потом растерялся.
– Кто вы? – задал он самый банальный вопрос из всех возможных.
Я сел напротив.
– А как ты думаешь? Ну-ка, напрягись!
– А-а-а, – он кивнул. – Вы тот шустрый малый, с которым я, якобы, охотился на носорогов!
– Да. И которого вы безуспешно пытались убить, – я вернулся к приличному тону. Интеллигентному, воспитанному человеку трудно изображать бандита. Хотя мне приходилось изображать кого угодно.
– А несколько убийств удались. Не могу вас с этим поздравить…
– Ерунда! – Лазарев пытается вернуть себе обычный вельможный вид. – За что меня арестовали на территории суверенного государства?
– Успокойтесь, уважаемый, вы же все-таки не чешский министр! Да и вообще не министр. Вы – беглый преступник, разыскиваемый Интерполом. Вас ждет российский суд. И американский, кстати, тоже.