Лишь когда все вернулись в салон, куда подали кофе, и Гортензия вновь устроилась на кушетке, тон разговора резко изменился. Сначала повисло напряженное молчание, и было вполне очевидно, что оно объясняется не только смакованием ароматного напитка. К примеру, мадемуазель де Комбер проглотила содержимое своей чашки без малейшей претензии на изящество и покинула салон, пробормотав несколько слов в свое оправдание, на которые Гортензия и маркиз совершенно не обратили внимания. И вот они остались одни лицом к лицу…
Снова воцарилось безмолвие, показавшееся беглянке нескончаемым. Теперь она чувствовала себя усталой от стольких сказанных всуе слов, и ей не терпелось перейти к предметам серьезным, однако маркиз не торопился. Смакуя вторую чашечку кофе, он поверх нее разглядывал свою племянницу. Наконец, убедившись, что ему более нечего ожидать ни от чашки, ни от пустого кофейника, он опустил хрупкий предмет на столик, удобнее устроился в кресле и мягко заговорил:
– В наш последний вечер я позволил себе разгорячиться больше, нежели то приличествует, и весьма желал бы, чтобы вы соблаговолили принять мои извинения. Вероятно, причиной тому долгое путешествие… Итак, мне бы хотелось, чтобы мы в более мирном духе продолжили ту беседу, которая завершилась столь прискорбно…
– Зачем же начинать все сначала? Мне, например, кажется, что мы уже все сказали друг другу… Вам придется простить меня, дядя, если я в чем-то задеваю ваши чувства, но я не могу добавить ничего, кроме того, что думаю. А мысли мои просты: я не горю желанием вступить в брак. По крайней мере так скоро…
– Я это все прекрасно понял. Но теперь ваша очередь уяснить себе: когда король отдает приказ, никто не вправе уклониться или хотя бы отсрочить его исполнение. А король приказал.
– Чтобы я вышла замуж за кузена?
– Разве вы не видели так же ясно, как я, документ, где выражена его воля? Эта женитьба – дело решенное в слишком высоких сферах, чтобы вам было позволено малейшее сопротивление.
– Вы уже беседовали с Этьеном?
– Конечно. И чтобы быть совершенно честным, признаюсь, что он также изо всех сил противился этому плану, что, впрочем, не застало меня врасплох. Однако… я сумел найти доводы, способные его убедить, и теперь он совершенно готов сделать вас своей супругой…
– Какие доводы?
Маркиз встал и сделал несколько шагов по салону, выбирая позу, позволяющую ему возвышаться над лежащей на кушетке собеседницей.
– Вам незачем это знать. Между отцом и сыном существуют такие области согласия, которые для вас совершенно недоступны. Теперь мне осталось уговорить вас одну!..