Женщины молча вошли и тут обнаружили, что по их дому словно пронесся могучий ураган. Пропало кое-что из серебра и безделушек. Гортензия подумала, что героям не чуждо бывает и позаботиться о собственных интересах, но вслух говорить ничего не стала.
В тот вечер Делакруа так и не пришел, но ни Гортензия, ни Фелисия не сожалели об этом, хотя обе испытывали к нему поистине дружеские чувства. Сейчас им нужны были тишина и покой, чтобы прийти в себя и позабыть, что на какой-то миг они возненавидели друг друга.
Ночь выдалась спокойной. Революция завершилась, но окончательной уверенности в победе у людей еще не было, хотя статуи Людовика XVI на площади Победы и Генриха IV на Новом мосту украсились трехцветными флагами…
Новости появились на следующий день. Их принес полковник Дюшан. Вчера вечером король наконец отменил свои глупые указы, но было уже поздно. Никто не желал, чтобы он возвращался в Париж, и это было концом его правления. В городе ликовали, но и в ликовании чувствовалась тревога. Никто не успокоится, пока Бурбоны не поймут, что им остается только изгнание. Кроме того, теперь в игру вступили политические штабы, и было еще непонятно, кто же в конце концов победил.
– Похоже, вы не рады, мой дорогой друг? – спросила Гортензия, с самого начала беседы наблюдавшая за настроением офицера. – Правое дело ведь все-таки победило?
– Правое-то оно правое, но только чье? Вот в чем вопрос. Такое впечатление, что мы все это затеяли лишь ради герцога Орлеанского. Он отсиживается в Нейи, но вокруг его имени уже развернули целую кампанию. Старик Талейран тоже не сидит сложа руки. Так что я уезжаю. Вот зашел попрощаться.
– Уезжаете? – хором воскликнули обе. – Но куда?
– В Вену. У меня все с собой, и в дороге я не задержусь. Важно, чтобы те, кто готов нам помогать, поскорее узнали, что Бурбоны пали и для сына императора путь свободен.
– Свободен? – удивилась Фелисия. – Разве вы только что не сказали, что орлеанцы ведут настоящую кампанию? Вы уверены, что сможете вовремя привезти принца, даже если ему дадут уехать?
Дюшан с величайшим апломбом пожал плечами.
– Наши ведь тоже не дремлют. Распространяют портреты римского короля и другие, совсем недавние, на них он такой, как в жизни: белокурый, молодой, гордый! Запомните одно: каким бы ни было новое правительство, стоит только Наполеону Второму появиться на Кольском мосту, как Франция падет к его ногам. Правительство разгонят! А теперь, мои дорогие, я вас покидаю. Однако все же не прощаюсь. Увидимся в соборе Парижской Богоматери в священный день…