– Ты пробовал лечиться? – спросила она и прижалась лбом к его горячему лбу. – Ведь многие…
– Что? – сморщился он. – Что многие?
Она отодвинулась от него и рывком села на кровати.
– Зачем же ты скрыл?
– Хочешь отказаться от меня? – спросил он. – Хорошо. Я тебя не удерживаю. Хочешь – давай. В общем, как ты сейчас решишь, так и будет.
Свадьба была назначена на шестое июля.
Незадолго до свадьбы позвонила Терри.
– Давай встретимся. Я тебе кое-что объясню.
Встретились в кафе.
– Ты твердо решила? – Терри просверлила ее наивными глазами. – Подумай. Это болезнь.
Она отодвинула от себя чашку:
– Я знаю. Но мы попробуем. Он будет лечиться.
– Я работала в наркологическом центре в госпитале Святой Елизаветы, помнишь? – Терри задумалась и помолчала. – Года четыре назад. Это дьявол.
– Ты с ума сошла?
– Нет, я правда так думаю. Я росла в Пенсильвании, родители принадлежали к секте Обитель веры, там нам все объясняли. Ты знаешь, что меня до двадцати лет ни одному врачу не показали? Лечили молитвами. Не верили, что люди могут помочь. Потому что есть только бог и дьявол, они борются за человека. Алкоголики и самоубийцы – самые несчастные, потому что бог от них отвернулся.
– Что ты сравниваешь, – крикнула она, – при чем здесь самоубийство?
Терри блеснула круглыми зрачками:
– Потому что он не просто так пьет. Он убивает себя. Пока – медленно, потом… – Терри замолчала.
– Ты знаешь что-нибудь? – спросила она.
– Да, – ответила Терри, – я знаю, почему он выбрал именно тебя.
– Почему?
– Потому что ты – его последняя надежда. Если он не спасется тобой, он уже ничем не спасется. Он будет держаться столько, сколько ты будешь с ним. А потом – все.
– Что – все? – спросила она.
– Все, – повторила Терри, зажмурившись. – И это не шуточки.
Свадьба – очень тихая – состоялась в доме его матери, старом викторианском доме с цветными стеклами. Она видела, что он не в своей тарелке, слишком часто усмехается, слишком много курит. Руки его дрожали так сильно, что ей хотелось прикрыть их салфеткой.
Вечером, проводив последнего гостя, он вдруг исчез. Она стояла у окна, глядя в черную беззвездную ночь. Мать его подошла сзади, погладила ее по плечу:
– Иди спать, он никуда не денется.
К утру он вернулся, в разорванной рубашке, еле одолев крутую лестницу на второй этаж. На лице его было уже знакомое ей выражение веселого бешенства.
Бежать бы тогда! Бежать сломя голову!
Узнав о ее беременности, он попытался держаться. Пару раз ее увозили в больницу с диагнозом «острый токсикоз», и он неизменно был рядом. Она привыкла к тому, что он рядом, начала успокаиваться.