Предвидение, которое разворачивалось перед Дардашем, являло собой нечто большее, чем просто череду образов. Знание и догадка слились для него в беззвучный шепот, и Дардаш понял, что король, развращенный собственной силой и амбициями, становится все более и более жестоким и безрассудным. Вот он поднял армии и захватывает соседние страны, увеличивая тем самым свою военную мощь. Вот он уже отвернулся от всех своих просветительских реформ и проектов мирного строительства. В конце концов Маркурадес попытался увеличить свои владения в тысячу раз, ввергнув весь материк в горнило жутких войн и катастроф, завершившихся полным уничтожением его народа.
Когда поблекло последнее ужасное видение и стена шатра вновь превратилась в обычный медленно колышущийся прямоугольник ткани, Дардаш с невольным уважением посмотрел на Уртарру.
– Ты действительно провидец, – сказал он. – У тебя есть дар, которому даже я могу только завидовать.
– Дар? Для него больше подходит слово «проклятие». – На мгновение лицо Уртарры отразило терзавшие его мучительные мысли. – Я мог бы прекрасно обойтись без подобных видений и без бремени ответственности, которое они накладывают.
– Какое бремя? Теперь, зная удел Колданы и ее народа, все, что от тебя требуется, – это переселиться в какую-нибудь безопасную страну и прожить свою жизнь в мире. Я бы сделал именно так.
– Но я – не ты, – отозвался Уртарра. – И события, которые мы видели, не предопределены. Время подобно реке, и русло ее можно изменить, вот почему, пока не поздно, ты должен убить короля.
Дардаш откинулся на подстилку.
– Я не собираюсь впутываться в столь сомнительную и опасную авантюру. Да и зачем?
– Но ты ведь только что видел бедствия, которые обрушатся на множество людей, – войны, моровые язвы, голод.
– Что мне до них? – поморщился Дардаш. – У меня есть свои собственные задачи, которые я должен решить, и слишком мало времени. Вот что я предлагаю – освободи меня, и наши дороги разойдутся; обещаю, что уйду, не причинив никакого вреда ни тебе, ни кому-либо из твоих людей.
– Мне говорили, что ты думаешь только о себе, – с циничной усмешкой сказал Уртарра, – но все же очень трудно поверить, что человек может быть настолько лишен сострадания.
– Придется поверить, – произнес Дардаш, протягивая ему свои связанные запястья. – И прикажи-ка снять это, ведь время не ждет.
– Но есть одна вещь, которую ты не принимаешь во внимание, – сказал Уртарра, и в голос его вкралась загадочная нотка. Он встал на ноги и подошел к богато украшенному сундуку, стоящему в углу шатра. – Я могу заплатить тебе за услугу.