Я отступил в сторону, пропустив ее к окулярам. Джулио радостно крутил рукоятку. Через минуту она повернулась ко мне.
– Это невозможно. Я не слишком хорошо разбираюсь в искусстве, но Леонардо не мог пойти на такое…
– Все художники одинаковы, – возразил я. – Они делают то, что требует покупатель. Известно, что Леонардо часто приходилось выполнять капризы знати, а высокорожденные славились не столько умом, как пороком.
– Но такая работа…
– Возможно, у него были помощники. Создавая статую герцога Сфорца, он вполне мог тайком приезжать сюда и рисовать левую…
– Давайте обойдемся без пошлостей, – прервала меня Кэрол и повернулась к вращающейся машине. – Сколько, по-вашему, это стоит?
– Кто знает? Картин примерно шестьдесят. Если вывезти их из Италии, каждая будет стоить миллион. Может, десять миллионов. А может, и миллиард, особенно та…
– Я знал, что этот день будет для меня удачным, – послышался знакомый голос.
Я обернулся. У двери, с дробовиком в руках, стоял Марио. Оба ствола смотрели мне в живот.
– Что тебе надо? – рявкнул я и, поняв нелепость вопроса, добавил: – Почему ты угрожаешь мне?
– А разве вы не угнали мамин автомобиль? – Марио хмыкнул. – И не грозили мне полицией?
– Неужели ты принимал мои слова всерьез?
– Конечно, синьор, особенно, когда вы заговорили о шестидесяти миллионах.
– Знаешь что… – Я шагнул к нему, но Марио остановил меня, подняв дробовик на пару дюймов.
– Да?
– Ты ведешь себя глупо. Денег хватит на всех. Я хочу сказать, что пятнадцать миллионов из шестидесяти – твои.
– Я предпочел бы получить все.
– Неужели ты убьешь нас из-за каких-то сорока пяти миллионов?
– Лицом к стене! Все трое! – скомандовал Марио. Мы безропотно подчинились. – А теперь я погляжу, что тут у вас творится.
Обод с картинами еще кружился на хорошо смазанных шестернях. Марио прошел в будку, прильнул к окулярам и вздрогнул от изумления. Коротко глянул на нас, вновь приник к окулярам. Наконец, с бледным, как полотно, лицом вышел из будки и направился к нам. Я сжал руку Кэрол, ожидая выстрела.
Но Марио, казалось, нас не видел. Он снял с крюка керосиновую лампу и швырнул ее во вращающийся обод. Звякнуло стекло и языки пламени заплясали на сухом дереве.
– Болван! – завопил я. – Что ты делаешь?
– Вы видите, что я делаю. – Держа меня на мушке, Марио разбил об обод все лампы. Одна за другой картины превратились в бесполезный пепел.
– Сумасшедший! – проревел я, перекрывая треск горящего дерева. – Что ты натворил?
– Ничего особенного, – спокойно ответил Марио. – Уничтожил порнографический фильм.
– Ты… – Я не находил слов. – Ты просто дьявол. Ты грабил меня с первой минуты нашего знакомства, ты обворовываешь свою несчастную мать, ты пытался продать мне женщину, ты хотел купить Кэрол, ты торгуешь наркотиками и минуту тому назад мог хладнокровно застрелить нас.