Обучая Мюриель вождению, Уиллетт хлебнул горя сполна. К примеру, первые два месяца жена, заведя мотор, упрямо пыталась стронуться с места, просто убрав ногу с педали сцепления. Машина, понятное дело, дергалась и, словно налетев на невидимую преграду, глохла, а Уиллетт болезненно сжимался, и перед его мысленным взором возникали крошащиеся шестерни коробки передач. И хотя при этом каким-то чудом не слышалось хруста металла и рева работающего на холостом ходу двигателя, возвещающих о том, что сломана полуось, такое обращение со сцеплением, несомненно, значительно сокращало механическую жизнь автомобиля.
За это время Уиллетт, по крайней мере, раз двадцать набирал в грудь воздуха и, отрешенно глядя перед собой, поучал:
– Отпускать педаль сцепления следует плавно. Мюриель обычно отвечала раздраженным вопросом:
– Разве ты не видел?
– Не видел что?
– Приближался грузовик, и мне, естественно, хотелось побыстрее отъехать.
Уиллетт в таких случаях интересовался:
– Извини за тупость, но разве заглушённый столь варварским образом двигатель помог тебе тронуться с места быстрее?
К сожалению, его сарказм всякий раз пропадал втуне.
Частенько прямо перед самым капотом неожиданно вырастало опасное препятствие, и Уиллетт, цепенея от страха, кричал жене «Тормози!», но та словно в трансе, не снижая скорости, гнала машину в прежнем направлении. Уиллетт непроизвольно бил ногой по несуществующей педали тормоза, и напуганная резким звуком Мюриель в последний миг выворачивала руль, а затем, разразившись слезами, обвиняла мужа в пренебрежении к ее и без того издерганным нервам.
Но эти леденящие кровь приключения первых месяцев обучения показались Уиллетту цветочками, когда Мюриель стала отважно выруливать на дороги с интенсивным движением и, что хуже всего, обрела абсолютную уверенность в себе. Для Уиллетта настала пора поистине суровых испытаний.
Вот и сейчас, привалившись спиной к машине, он глядел в темнеющую голубизну апрельского неба и мысленно умолял жену поторопиться. Ему всей душой хотелось завершить проклятый урок до темноты – источника постоянных опасностей для машины и пассажиров. Уиллетт перевел взгляд на дом и сквозь оконное стекло уловил в прихожей неясное движение: судя по всему, Мюриель общалась по телефону с матерью или с какой-нибудь из своих сестер, Хотя со времени их последней встречи за чаем и печеньем не прошло и двух часов, для пятерых женщин, видимо, уже назрела необходимость поделиться друг с другом новостями.
Неужели послеобеденные домашние хлопоты настолько важны, что весть о них с дорогостоящей помощью Британской Телефонной Компании должна безотлагательно разнестись по всей округе? И что они могут там обсуждать – еженедельный ритуал мытья розовой занавески в ванной?