Словом, Горбачев — личность достаточно грязная. А последние сутки пути до Москвы, я уверен, дадут нам еще более очевидные тому доказательства. Впрочем, и без этого Горбачева предстоит арестовать за уже выявленные преступления. Но это не наша задача, и мы все материалы передадим в железнодорожную милицию, если, конечно, Горбачев не представит специального интереса для нас в связи с делом Веры Топилиной.
Вот в этом последнем я, признаться, пока что сильно сомневаюсь. Каким бы прохвостом и жуликом ни был Горбачев, но грабить соседку, с которой столько лет живешь бок о бок, а тем более выследить, подкараулить и убить ее, — в это поверить невозможно. Да к тому же и поезд, в составе которого находился вагон-ресторан Горбачева, пришел в тот вечер в Москву, как мы установили, по крайней мере, час спустя после смерти Веры. Значит, не только принять участие в убийстве, но и узнать о нем Горбачев никак не мог. Ну, а заскочив среди ночи часа на два-три домой, чтобы, допустим, убедиться, что все там в порядке, помыться, взять чистое белье или какие-то другие вещи, Горбачев не мог даже предположить, что Веры нет дома, что она не спит у себя в комнате и тем более что ее уже нет в живых. Кажется, убедительно?
И, однако, Жилкин указал на Горбачева.
Конечно, этого мало, чтобы обвинить Горбачева и тем более заставить его в чем-то признаться. Да он просто откажется от того костюма, если даже и в самом деле отдал его Жилкину для продажи. И я тут ничего не смогу доказать. Впрочем, над этим стоит поразмышлять.
Допустим, что Горбачев каким-то образом узнал, что Вера убита, и проник с целью грабежа в ее комнату. Допустим. Он взял там много вещей, нам известен длинный их список. Но только один костюм он дал для продажи Жилкину. Что это означает? Во-первых, его намерение немедленно избавиться от краденого. И это вполне логично. Во-вторых, что он не решился нести вещи в комиссионный магазин или в скупку. И это тоже логично. Наконец, в-третьих, самое главное, что все другие вещи остались у него. Вряд ли Горбачев каждому знакомому дал по вещи на продажу, кроме всего прочего, для этого потребовалось бы иметь больше тридцати таких знакомых вроде Жилкина. В то же время у него, видимо, нет в Москве какого-либо скупщика краденого; которому можно было бы выгодно и безопасно сбыть сразу все вещи. Иначе Горбачев не отдал бы дорогой костюм Жилкину. Итак, все остальные вещи должны были остаться на руках у Горбачева, если, повторяю, допустить, что он совершил эту нелепую и рискованную кражу. Что же он будет в этом случае делать с оставшимися вещами? Жене он их тоже конечно, не осмелится подарить, хотя та, по словам Нины, и умирала от зависти при виде их. Что же остается предположить? По всей вероятности, только одно: он должен был взять их с собой в поездку и попытаться сбыть по дороге. Это для него не составило бы трудностей. Он же связан со многими спекулянтами в других городах. И конечно, легкий и выгодный сбыт может толкнуть такого человека на кражу.