– Пергамент? – ошарашенно переспрашивает Томас. – Где я его на…
Минерва снова хватает его за ухо.
– Я знаю, где вы можете взять Библию, – говорю я, выступая вперед. – В мотеле напротив.
За пять долларов клерк мотеля выдает нам Библию и свечу. В писчебумажном магазине Фридмана Томас покупает красный фломастер и пачку веленевой бумаги, которая больше всего подходит как замена пергамента. Когда Барри начинает расплачиваться, Минерва останавливает его.
– Положи деньги на прилавок, – говорит она. – Клади, не могу же я вечно держать твою руку. Поцелуй деньги, прежде чем положить, тогда они снова вернутся к тебе.
Томас послушно целует купюру и кладет ее на прилавок. Оказавшись снова в машине Томаса, Минерва раскладывает на заднем сиденье свои причиндалы.
– Поезжай-ка поближе к воде, – велит она.
Томас подчиняется и ведет машину по крутому спуску к Ривер-стрит. Мы едем по эспланаде – с одной стороны доки, с другой – старые склады. Минерва показывает пальцем на старинную трехмачтовую шхуну.
– Езжай туда.
Томас останавливает машину под самым бушпритом, Минерва зажигает свечу и начинает непонятный речитатив. Одновременно она красным фломастером пишет на веленевой бумаге фразы из Библии. Покончив с этим делом, она рвет бумагу на мелкие квадратики, зажигает свечу и начинает сжигать клочки бумаги один за другим. Хлопья пепла разлетаются, как снежинки, по салону машины.
– Возьми эти три клочка, которые я не сожгла, – говорит она Томасу, – и скажи мистеру Джиму, чтобы он положил их себе в ботинки.
В этот момент я вдруг понимаю, что при этой сцене присутствуют не три человека, а четыре. На улице, буквально в футе от моего лица, стоит полицейский и с любопытством заглядывает в машину.
– Мэм? – произносит он.
Минерва держит горящую свечу перед своим носом и сквозь пурпурные очки в упор смотрит на стража порядка.
– А-а-а-а-а-аааах! – выдыхает она, засовывает горящую свечу себе в рот и смыкает губы. Щеки ее начинают светиться, как волшебный фонарь. Впечатление такое, что кожа раскалилась докрасна. Свеча гаснет, и Минерва протягивает ее полицейскому. – Мы больше ничего не жжем, – говорит она и хлопает Томаса по плечу. Мы отъезжаем. В зеркале виден полицейский – он стоит со свечой в руке и тупо смотрит, как мы сворачиваем за угол.
Я возвращаюсь в зал суда. На месте свидетеля дает показания психиатр. Он рассказывает, что в детстве Дэнни Хэнсфорд был «задерживальщиком дыхания». Это значит, говорит он, что, когда Дэнни что-то хотел получить от матери, он задерживал дыхание до тех пор, пока не начинал синеть и терять сознание.