– Это еще не главный человек, – пояснила женщина, – но он сейчас отвезет нас к нему.
Джаспер прикоснулся к шляпе, когда мы с Минервой садились в лодку, потом оттолкнулся веслом от берега и завел мотор. Пока мы плыли в полной темноте, Минерва опустила корни в воду, чтобы смыть с них грязь, а потом положила один корешок в рот. Лодка почти черпала бортами воду, и я сидел, не шевелясь, опасаясь, что при первом же резком движении мы перевернемся.
На противоположном берегу, к которому мы пристали, чернела враждебная, глухая стена деревьев. Вокруг царила непроницаемая тьма. Джаспер заглушил мотор и, оттолкнувшись веслом, подогнал лодку к берегу. Днище заскрежетало по песку. Мы вышли из лодки, а Джаспер выволок ее на землю и сел ждать.
Мы с Минервой поднялись на низкую возвышенность. Глаза постепенно привыкали к темноте, и из нее проступили очертания густого кустарника и призрачные занавеси испанского мха. Мы углубились в лес, и вдруг я заметил, что вокруг нас возвышаются обелиски, колонны и арки. Мы были на кладбище «Бонавентура». С тех пор, как побывал здесь в первый день по приезде в Саванну с Мэри Харти, я приезжал сюда много раз, но никогда не видел это царство мертвых ночью. Я вспомнил, как мисс Харти говорила мне, что по ночам на кладбище слышны звуки званого вечера, когда гости при свете горящего дома провозглашали тосты и разбивали бокалы о древесные стволы. Однако, сегодня не было слышно ничего, кроме стона ветра в листве. Только сейчас я понял, почему так и не побывал на кладбище ночью – с сумерками оно закрывалось, так что мы с Минервой нарушили все правила.
– Минерва, – обратился я к ней, – мне кажется, что сейчас здесь нельзя находиться. Кладбище закрыто.
– Ничего не поделаешь, – ответила женщина. – Мертвое время не изменишь.
– А что будет, если мы наткнемся на сторожа?
– Я много раз работала здесь, и никогда у меня не было никаких неприятностей, – твердо произнесла Минерва. – Духи на нашей стороне, они будут нас охранять.
С этими словами она осветила фонариком клочок бумаги с нарисованной от руки картой кладбища.
– А что, если здесь есть сторожевые собаки? – не унимался я.
Женщина еще раз заглянула в карту.
– Слушай, если ты очень боишься, то вернись к Джасперу и жди меня вместе с ним. Но лучше приободрись, до полуночи осталось только двадцать минут.
Говоря по правде, я начал на себе ощущать защитную силу Минервы и ее храбрый воинский дух. Я последовал за ней – женщина шла впереди, время от времени сверяясь с картой и что-то бормоча себе под нос. Ночью «Бонавентура» была огромным враждебным пространством, так не похожим на маленькое кладбище в Бофорте, где был похоронен старик Баззард и где по ночам мальчишки играли в баскетбол на залитой светом площадке в ста ярдах от могил. Очень скоро мы вышли на более или менее открытое место, окруженное несколькими деревьями, с ровными рядами скромных памятников. Примерно на середине этого ряда Минерва остановилась и снова заглянула в карту. Потом она обернулась и осветила фонарем землю перед собой.