– А что он ответил?
– Он спросил, когда мы полетим.
– И не спросил почему? – с недоверием уточнил Джованни.
Алекса покачала головой.
– Дети мыслят иначе, чем взрослые.
Ей не надо было этого говорить.
– Будто я не знаю! – с горячностью воскликнул он. – Ребенку следует объяснить, кто я такой, Алекса, и мы должны выработать план, как это сделать.
У нее похолодела кровь. Как быстро все меняется. Еще двадцать четыре часа назад он не настаивал на своем праве принимать решения. Но как ей это предотвратить?
– Не сейчас, – сказала она.
– Ты перестраховываешься.
– Я думаю о Паоло.
– Нет, – возразил он решительно. – Ты не думаешь о нем. Если бы думала, то поняла бы – всем детям нужен отец!
– Даже если этот отец осуждает женщину, как во времена Средневековья? – воскликнула она. – И ставит ее на пьедестал так высоко, что ей не остается ничего иного, как рухнуть с огромной высоты?
– Но ты ведь разыгрывала из себя девственницу, чтобы заманить меня в ловушку? – спросил он тихо. – А я был дурак, что попался в нее – увлекся чарующими золотистыми волосами и зелеными глазами, которые поблескивали так невинно.
– Я не завлекала тебя, – произнесла она с достоинством. – Я никогда не говорила, что я девственница.
– И все же ты знала, как это важно для меня. И ты меня обманула!
– Нет! – Алекса закусила губу. – Я была слишком молода и неопытна для того, чтобы даже подумать о такой уловке. – И слишком влюблена.
– Почему же ты не сказала мне, Лекс?
– Потому что наши отношения были романтической любовью – по крайней мере я так думала, – а не механическим сексуальным взаимодействием партнеров. И не забывай, что у меня был только один мужчина!
На скулах у него задвигались желваки.
– Это была не любовь, – обронил он. – Нечто вроде сексуальной фантазии. Ты притворялась, Лекс, и знаешь об этом!
– Но ведь ты никогда и не спрашивал! И в этом было что-то… липкое – обсуждать такие клинические детали. Я думала, что ты хочешь продлить предвкушение – заставить нас ждать в сладких муках, – прошептала она. – Я даже не понимала, что у тебя такие двойные стандарты – тебе позволено иметь кучу любовниц, но мой единственный сексуальный опыт явился причиной того, что ты обрушил на меня целый град обвинений. В твоих глазах женщина – либо девственница, либо шлюха. Джованни, реальность не ограничивается стереотипами.
– Реальная женщина не стала бы прятать от меня моего сына, – холодно ответил он.
Алекса глубоко вздохнула.
– Тогда мне казалось, что это будет лучшим выходом. Я была не права. Я прошу прощения.
– А теперь тебе кажется, что лучше извиниться? – насмешливо вымолвил он.