Беверли была его сладкой мечтой, но конфета была сладкой реальностью. Конфета была его другом. Отогнав от себя враждебную мысль об одиночестве, Бен продолжил путь как ни в чем не бывало. Еще на полдороге к библиотеке он съел все конфеты, купленные на рынке. Он хотел было приберечь несколько горошин «Пез» на вечер. Сидя перед телевизором, он любил заряжать ими пластмассовый пистолет и одну за другой запускать себе в рот, слушая приятный звук пружины: самоубийство сахарными пулями. Вечером по телевизору будут «Парящие птицы», где бесстрашного вертолетчика играет Кеннет Тоуби, а затем покажут «Бредень», где все события непридуманные, только изменены имена бандитов и полицейских. А после любимый его боевик, лучший боевик всех времен и народов — «Ночной патруль». Какие актеры! Один Бродерик Крофорд чего стоит! Любимый герой Бена. Быстрый, ловкий, никому не дает спуску и, что самое главное, Бродерик Крофорд очень толстый.
Бен добрался до перекрестка Костелло-стрит и Канзас-стрит и перешел на другую сторону, где располагалась библиотека. Она занимала два здания: одно старое, с каменным фасадом, построенное каким-то лесоторговым бароном еще в 1890 году, и позади него — новое, приземистое, из песчаника; здесь находилась детская библиотека. Соединял два корпуса стеклянный коридор.
Почти весь путь Бен смотрел лишь в одну сторону; если бы, достигнув цели, он посмотрел налево, то вздрогнул бы от ужаса. В тени большого старого дуба, на лужайке перед Центральным городским клубом стояли Белч Хаггинс, Виктор Крис и Генри Бауэрс.
— Давай его отметелим, — почти задыхаясь, проговорил Виктор.
Генри наблюдал, как «толстый падло» пересек улицу; одна походка Бена вызывала у него ненависть: живот перекатывается, голова покачивается взад-вперед, как у китайского божка, зад в новых джинсах толстый, как у девахи. Генри прикинул на глаз, каково расстояние от лужайки до Хэнскома и от Хэнскома до библиотеки. Он подумал, что, вероятно, они успели бы его поймать, прежде чем он скроется за дверями библиотеки, но эта жирная гадина поднимет визг. Они не успеют отметелить этого педераста. Начнут, а тут вмешается какой-нибудь взрослый, а Генри не хотел, чтобы кто-нибудь вмешивался. Миссис Дуглас, сука, объявила, что он, Генри, провалил экзамены по английскому и математике. Перевести-то его она готова, но для этого Генри придется четыре недели летом ходить в школу, чтобы наверстать упущенное. Генри предпочел бы, чтобы его оставили на третий год. В этом случае отец бы его побил, зато всего один раз. А если Генри летом, в разгар полевых работ, на протяжении четырех недель четыре часа в день будет торчать в школе, отец побьет его не один, а, наверное, все десять раз. Генри смирился с уготованным ему мрачным будущим лишь потому, что намерен был отыграться сегодня же после школы на этом маленьком педерасте.