По телевизору диктор Би-би-си заканчивал утреннюю сводку новостей, которые в этот день не изобиловали приятными неожиданностями, перед тем как приступить к обзору вчерашних футбольных игр. Когда за месяц до предполагаемого начала съемок Билл и Одра приехали в небольшой пригородный поселок Флит, их обоих поразило великолепное качество и техническая оснащенность британского телевидения. На экране хорошего цветного телевизора типа «Пай» было такое изображение, что невольно казалось, стоит протянуть руку и можно достать с экрана желанный предмет. «Линий, что ли, больше?» — сказал тогда Билл. «Не знаю, в чем дело, но это просто потрясающе», — восхитилась Одра. Это потом они обнаружили, что их телепрограммы в основном составлены из американских шоу-программ и спортивных передач, посвященных бесконечным национальным, сугубо британским видам спорта.
— Последнее время я часто вспоминаю дом, — сказал Билл и отпил виски.
— Дом? — переспросила Одра. Она была так искренне озадачена его словами, что Билл даже рассмеялся.
— Бедная Одра! Почти одиннадцать лет замужем за человеком и ни черта его не знаешь. Ну что скажешь, знаешь? — Он снова рассмеялся и осушил стакан. Его смех понравился ей не больше, чем необычное и далеко не приятное зрелище: в такой ранний час распивает виски, смеется как-то не по-настоящему, казалось, он прикрывает этим смехом крик боли. — Интересно, — продолжал Билл, — как поступают другие супружеские пары, когда выясняется, что они ничего друг о друге не знают.
— Билл, ты знаешь, что я люблю тебя. Одиннадцать лет — срок достаточный, чтобы узнать человека.
— Я знаю, — улыбнулся он. Улыбка у него была милой, усталой и испуганной.
— Пожалуйста, прошу тебя, скажи, что случилось. — Она посмотрела на него своими серыми глазами, исполненными любви и нежности. Она сидела на жестком казенном стуле, скрестив ноги под подолом длинной ночной рубашки — женщина, которую он любил, взял себе в жены. Билл до сих пор сохранил к ней любовь. Он попытался прочесть ее взгляд, понять, что она о нем знает. Он попытался представить это в виде ее рассказа, ему удалось, но он знал, что такой рассказ не принесет ему коммерческой прибыли.
Жил да был бедный паренек из штата Мейн. Он поступает в университет, получает стипендию. Всю свою жизнь он хотел стать писателем. Он поступает на курсы для пишущей братии и оказывается без руля, без ветрил в незнакомом, пугающем море литературы. Один из его однокашников мечтает стать вторым Апдайком, другой метит в Фолкнеры, но пишет роман о суровой жизни бедноты белыми стихами. Одна девица восхищается Джойс Кэрол Оутс, но полагает, что коль скоро Оутс воспитывалась в обществе, где существовала дискриминация женщин, она «радиоактивна в буквальном смысле слова». Оутс не в состоянии быть чистой и добродетельной. Она живет в обществе, где нет больше дискриминации женщин, и следовательно, будет писать лучше, чем Оутс. Еще с Биллом учился студент толстяк-коротыш, который не мог или не желал говорить членораздельно и внятно. Этот парень написал пьесу с девятью действующими лицами, каждый из них произносит по одному слову. Мало-помалу читатели понимают, что если сложить вместе эти слова, то получится предложение: «Война есть инструмент торговцев смертью — женоненавистников». Преподаватель литературного семинара поставил молодому автору оценку «отлично». Этот преподаватель выпустил в свет четыре поэтических сборника и свою диссертацию магистра — все в «Юниверсити Пресс». Он курит марихуану и носит на шее медальон пацифиста. Пьесу жирного косноязычного драматурга ставит одна любительская театральная труппа во время забастовки протеста против войны, после чего в мае 1970 года университет закрывается. Преподаватель играл в этой пьесе роль одного из персонажей.