А недели за полторы маленький непоседа в первый раз в своей жизни совершил героический поступок. Услышав, как чем-то раздраженный Хлорт повысил на меня голос, щенок без всякого предупреждения вцепился сидящему на кровати распорядителю куда-то во внутреннюю поверхность бедра, в опасной близости от гениталий, и, если бы не моя помощь, был бы заколот им на месте: взвывший от дикой боли мужчина сразу же схватился за кинжал… Давясь от хохота, я придержала занесенное оружие и, легонько почесав псенка за ушами, попросила его отпустить «невкусного и немытого» Хлорта, на что последний, кстати, здорово обиделся. Зубастик нехотя разжал челюсти и, гордо подняв куцый обрубок хвоста, царственно принял наградной кусочек мяса… С этих пор Хлорт предпочитал вызывать меня к себе, причем категорически запрещал брать с собой собаку.
Соседки по кельям, с черной завистью в глазах провожая взглядами нашу прогуливающуюся по коридорам пару, то и дело пытались завести с ним близкое знакомство, но определившийся с хозяйкой пес относился к ним приблизительно как к решетке, перегораживающей коридоры Палестры, то есть никак. Причем не только не позволял к себе прикасаться, но и игнорировал все попытки соблазнить себя куском чего-нибудь вкусного. И, естественно, скоро я так к нему привыкла, что начала шепотом делиться с ним всем, что меня беспокоило.
Внимательно слушающий меня обалдуй в самые душещипательные моменты лизал меня в щеку, отчего я, как полная дура, начинала плакать, или, тихонько сопя, тыкался мокрым и холодным носом мне под мышку, заставляя меня хихикать: щекотки я боялась с детства, чем, помнится, частенько пользовался мой непутевый Ольгерд…
Месяц пролетел как один день, и как-то утром я поняла, что до последнего моего Превозношения остался один-единственный день! И что завтра я либо умру на песке арены, либо пополню ряды Дщерей нашего Светоча, чтоб его заживо черви сожрали…
Глядя, как самозабвенно грызущий древко где-то украденного копья Зуб радостно косится на меня, пытающуюся продрать глаза, я вдруг поняла, что проиграть бой, а значит умереть и оставить его сиротой, я просто не смогу. А значит, не смогу и принять смерть по дороге к Ложу! На миг представив себе прикосновение потных ручонок Императора, которого не раз видела с арены, я передернулась от омерзения – этот вариант продолжения жизни меня тоже не привлекал… Взвыв от бессилия, я завернулась в одеяло с головой и зарыдала… Мокрый нос паршивца мгновенно оказался внутри моего непрочного убежища и, нащупав мое лицо, он вдруг смешно фыркнул прямо мне в ухо… Пришлось отвлечься от своих переживаний и почесать его за ухом… Потом потеребить толстое, мохнатое пузо, потом немного подергать его за загривок, отдергивая руку от клацающих зубов, потом сползти с кровати и продолжить нешуточное сражение на полу…