Идя вдоль дорог, я видела груженные разным скарбом телеги — те самые усташи из Трновца и Брушана, которые преследовали нас, убивали и грабили, везли награбленное к себе домой.
Крадучись, мы с детьми добрались до своего села. Я не решилась сразу же идти домой, так как в той стороне слышались выстрелы. И потому направилась к тому дому, в котором я родилась. Здесь прямо у порога в луже грязи и крови лежала моя мертвая мать. Немного дальше, рядом с хлевом, так же лежала моя мертвая свекровь. Я застыла на месте, думая, что умру от горя. Когда же я вошла в дом, меня встретили голые стены. Все окна были разбиты, а из дома — все вынесено. Между тем дети моего кума натолкнулись на те же ужасы и у порогов других домов.
Позже я отвела детей в лес Каменуша, неподалеку от села, и оставила их там, приказав смирно сидеть и ждать, пока я не вернусь. Затем направилась к своему дому. Прячась, чтобы меня не заметил какой-нибудь хорват, я вошла в свой дом. Все было разграблено. У дверей лежали еще кое-какие вещи, которые злодеи приготовили, чтобы увезти.
Я вернулась к детям, и мы провели ночь в Каменуше.
Назавтра после полудня появились двое хорватских солдат. Дети, увидев их, разбежались. Я же совсем пала духом и была слишком измучена, чтобы бояться за свою жизнь. Я осталась на месте с моими детьми и маленькой Олгицей. Когда солдаты подошли ко мне, я их попросила вначале убить меня, чтобы не видеть смерти детей. К моему удивлению, они обошлись со мной хорошо и сказали, что они не усташи, а солдаты из Оточаца, и что мне не надо ничего бояться. Дальше они сказали, что Павелич распорядился, чтобы мы вернулись домой и что ничего ни с кем не случится. И еще сказали, что эту резню, это страшное злодеяние совершили преступники и что никто им этого не разрешал. Затем солдаты говорили, что они ни в чем не виноваты. Созвали разбежавшихся детей и дали им хлеба. Заверили меня, что я могу спокойно идти домой, а они должны успокаивать народ и по приказу Павелича похоронить мертвых.
Я осталась в Каменуше еще на одну ночь, а на следующий день увидела, как женщины-хорватки из Трновца и Брушана жнут наш хлеб, пока мужчины продолжают вывозить из села остатки наших вещей.
Среди дня появились усташи. Дети и некоторые крестьяне из села разбежались. А я с моими детьми и с маленькой Олгицей дождалась их. Она страшно плакала, и когда усташи подошли, то кое-кто из них хотел ее убить. Остальные не позволили это сделать — и ребенок остался жив. Этих усташей я знала в лицо. Все они были из Трновца, Брушано и окрестных сел. Они меня обыскали и нашли за пазухой книжку Почтовой сберкассы на 4000 динаров, которая принадлежала моему мужу — единственное, что я взяла с собой, когда бежала из села. Усташи отобрали у меня эту книжку и сказали, что должны отвести меня в усташскую ставку. Затем повели меня вместе с детьми к лесу под названием “Шедрван”.