— Скажи… А ты не боишься поступать в колониальную школу?
Олег сразу же почувствовал, что этот вопрос задан неспроста и что Илей еще не решила, продолжать или нет этот весьма важный для него разговор.
— Почему я должен этого бояться?
— Говорят, если на экзаменах абитуриент не покажет хотя бы среднего балла, он лишается регистрационной карточки и никогда не сможет претендовать на квалифицированную работу.
Он понял, что она говорит совсем не то, что собиралась сказать минутой раньше, это получилось непроизвольно, само собой. Скорее всего потому, что дело тут было не в ее девичьих тайнах — она знала нечто чрезвычайно важное, возможно, касающееся его дальнейшей судьбы.
— Ты что-то знаешь об этой школе? — рискнул он спросить, стараясь помешать ей увести разговор в сторону.
— Не больше, чем все остальные. В Ланке много говорят об этой школе и часто не слишком приятные вещи, хотя название — «Колониальный колледж» конечно, звучит красиво, к тому же многих привлекает сама возможность уехать.
— Что же о нем говорят?
— Ну например, то, что правительство старается пропустить через него как можно больше молодых людей, в особенности тех, кто проявил в школе первой ступени незаурядные способности…
— Я не проявлял никаких способностей — аттестат у меня самый средний.
— Они редко допускают до вступительных экзаменов случайных людей, и если тебя допустят, значит, у них есть для этого основания.
— Ты говоришь так, словно знаешь об этом колледже гораздо больше других.
— Возможно, так оно и есть.
— Может, расскажешь?
— Есть вещи, Олежек, которые каждый должен узнавать сам. Давай сменим тему. Я ведь не член приемной комиссии…
В этом она, безусловно, права. Но теперь он не сомневался в том, что она знает гораздо больше того, что сказала ему. Он подумал, что их встреча в кафе могла быть не такой уж случайной, и совсем незначительное усилие требовалось от него, чтобы разрешить эту загадку. Но он не стал ничего предпринимать. Парадоксальным образом ореол опасности придавал этой женщине лишь дополнительное очарование.
Когда скромный ужин был закончен, его уложили спать на кухне. Илен пришлось для этого пожертвовать своим единственным матрасом. Он долго не мог уснуть, ворочаясь на жестком ложе и испытывая странную смесь разочарования и почти благодарности за то, что она не разрушила тот романтический образ, который сложился в его сознании. Вот только продолжалось это недолго. В конце концов все превратилось в борьбу с банальным желанием встать и проверить, заперта ли дверь, ведущая в ее комнату. Щеколда вроде бы щелкнула, когда она ее закрывала, но полностью в этом он все же не был уверен. Он совсем было собрался подняться, но, повернувшись на другой бок, неожиданно заснул.