— Ну, рассказывай, — предложил он.
— Ладно.
Рассказывал я весь обед и еще после. Я был очень голоден. Линда готовила вкусно, а Фрэнк задавал и задавал вопросы, вытягивая мельчайшие подробности расстройства Пола, а это утомляло. Я задумался о Линде и Фрэнке. Я не видел возможности сохранить в тайне интрижку, вроде этой, на таком маленьком острове, как наша станция. Что же на самом деле знал, думал и чувствовал Фрэнк? Как следует себя вести в этом их причудливом треугольнике?
Я посидел с ними какое-то время после обеда и почти что ощущал нарастание напряжения между ними — именно о нарастании этом, похоже, и заботился Фрэнк, медленно ведя беседу по той колее, которую наметил. Я не сомневался, что он упивался неудачей Пола, но чувствовал себя все более и более неловко в роли буфера в проявляющемся раздоре, столкновении или возобновлении старой ссоры. Поблагодарив за угощение, я освободился как можно скорее, сославшись на усталость — что было наполовину правдой.
Фрэнк немедленно поднялся.
— Я провожу вас, — сказал он.
— Хорошо.
Так он и сделал.
Когда мы наконец добрались до моего дома, он произнес:
— Насчет тех камней…
— Да?
— Вы уверены, что их намного больше — там, откуда вы их взяли?
— Пойдемте, — предложил я ему и провел вокруг коттеджа во дворик и повернул, добравшись до него. — Сейчас последние минуты заката. Почему бы нам не полюбоваться им? Я сейчас вернусь.
Я вошел в заднюю дверь, подошел к раковине и открыл слив. Около минуты у меня ушло на то, чтобы достать мешок. Я открыл его, зачерпнул двойную пригоршню и вышел из дому.
— Подставляйте руки, — сказал я Фрэнку.
Он сложил руки ковшичком, и я наполнил их.
— Ну, как?
Он двинулся поближе к свету, лившемуся из открытой двери.
— Господи! — произнес он. — Так вы действительно нашли месторождение?
— Конечно.
— Ладно. Я продам их для вас. Тридцать пять процентов.
— Двадцать пять, не больше. Я уже говорил об этом.
— Просмотр камней и минералов на этой неделе в субботу. Человек, которого я знаю, сможет быть там, стоит лишь ему дать знать. Он предложит хорошую цену. Я дам ему знать — за тридцать процентов.
— Двадцать пять.
— Жаль, что мы близки были к сделке и не смогли сторговаться. Что ж, мы оба внакладе.
— Ну, ладно. Тридцать.
Я забрал камни, ссыпал их в карман, и мы ударили по рукам. Потом Фрэнк повернулся.
— Двинусь в лабораторию, — сказал он, — и посмотрю, что стряслось с тем агрегатом, что вы притащили.
— Дайте мне знать, когда найдете неисправность. Мне это любопытно.
— Хорошо.
Он ушел, а я прибрал камни, принес книгу о дельфинах и начал листать ее. И меня поразило, насколько смешно это было, что я делал. Все эти разговоры о дельфинах, все чтения, рассуждения, включая мою длинную диссертацию об их гипнотических и гипотетичных снопеснях, как о религиозно — диагностических формах людуса — для чего? Чтобы обнаружить, что я, скорее всего, справился бы со всем этим делом даже и без того, чтобы увидеть хоть одного живого дельфина?