Спину припекало все сильнее, и Муха не сомневался, что, если его в ближайшее время не освободят, кожа на спине превратится в сплошной волдырь. Он еще немного повозился, пытаясь устроиться так, чтобы избежать ожогов, но быстро убедился в тщетности своих попыток: над ним явно поработал специалист, и сдвинуться удалось не более чем на сантиметр. Сдавшись, Муха прекратил возиться и обмяк, вернувшись в исходное положение. С губ сорвалось ругательство, и он обреченно покачал головой, услышав, как слабо, почти жалобно оно прозвучало.
Каким бы тихим ни было произнесенное Мухой словечко, его услышали. Вычурная дубовая дверь с узорчатым окошечком в верхней половине бесшумно распахнулась, и в ванную вошел коренастый крепыш с бычьей шеей и круглым, словно нарисованным с помощью циркуля, лицом. Широко распахнутый ворот его белоснежной, жесткой от крахмала сорочки позволял полюбоваться украшавшей его шею толстой золотой цепью, а торчавшая из наплечной кобуры рукоять какого-то очень большого пистолета довершала картину. Незнакомец жевал зубочистку, небрежно перебрасывая ее из одного угла рта в другой, и смотрел на Муху с деланным сочувствием Он подошел и непринужденно присел рядом с пленником на край белоснежного унитаза непривычной конструкции. В руке его вдруг словно по волшебству возник черный трубчатый ключик на кожаном шнурке.
— Горячо, братан? — спросил он. Судя по манере речи и выражению похожего на свиной окорок лица, это был обыкновенный охранник. Муха внутренне усмехнулся: с таким же успехом этот свинорылый амбал мог оказаться каким-нибудь оперуполномоченным. В последнее время и охотники, и дичь стали на одно лицо.
— Сними наручники, — сквозь зубы сказал Муха, стараясь говорить уверенным тоном. — Всю спину мне сожжете, уроды.
— Всему свое время, братан, — сказал охранник и спрятал ключ от наручников в нагрудный карман рубашки. — Побазарить надо, перетереть один вопрос. Ты уже очухался, или мне вернуться попозже?
— Сними наручники, слышишь, — с напором сказал Муха. Его припекало все сильнее, и терпеть становилось трудно. — Если не снимешь, никакого базара у нас с тобой не будет.
Охранник вздохнул и поднялся с унитаза.
— Нет, братан, — сказал он, — ты еще не очухался.
Не хочешь разговаривать — не надо. Грейся, отдыхай.
Передумаешь — крикни! Зуб даю — закричишь ты скоро. Только учти, у меня дел вагон, так что, когда ты заорешь, меня может не оказаться поблизости. Тогда придется чуток подождать.
Муха скрипнул зубами. Ему казалось, что кожа на спине уже вздувается тугими волдырями. Вдобавок ко всему, ему вдруг срочно потребовалось справить малую нужду.