Тави вдруг очнулся.
— Как думаешь, Биттан виновен?
— Скорее всего, — ответил Бернард. — Но я могу ошибаться. До тех пор пока мы не выслушали все стороны, нам стоит воздержаться от окончательных суждений. Солгать твоей тетке ему не удастся.
— Мне удается.
Бернард рассмеялся.
— Ты все-таки поумнее Биттана. И потом, у тебя богатый опыт.
Тави улыбнулся в ответ.
— Сэр, я и правда могу отыскать отару. Нет, честно.
Мгновение Бернард молча смотрел на Тави. Потом кивнул.
— Вот и докажи, парень. Докажи мне.
Недовольно хмурясь, Исана подняла взгляд от кастрюли с водой. Когда-нибудь этот парень вляпается в неприятность, из которой выкрутится лишь благодаря хорошо подвешенному языку… Неяркое осеннее солнце светило в окна главной кухни Бернардгольда. В помещении пахло пекущимся хлебом и жареным мясом, которое шипело на вертеле над углями. Спина у Исаны уже болела от утренних хлопот, ведь они начались задолго до восхода солнца, и ни малейшего шанса отдохнуть в обозримом будущем у нее не было.
Всякий раз, как выдавалась пара свободных минут, она тратила их на то, чтобы, поглядывая на кипящий котел, с помощью Рилл следить за Кордами и Уорнерами. Уорнер с сыновьями помогали Фредерику-старшему, отвечавшему за всех гаргантов в хозяйстве, который вместе с долговязым сыном, Фредериком-младшим, чистил хлев.
Корд с младшим сыном бездельничали во дворе. Старший сын Корда, Арик, все утро колол дрова, давая выход жгущей его изнутри энергии. Напряжение сгущалось все утро, и это ощущалось всеми — даже теми, в телах у которых не было ни унции водяной магии.
Женщины забежали на кухню за своей полуденной трапезой — наскоро разогретой овощной похлебкой, вчерашним хлебом и сыром, — но есть предпочли на прохладном дворе. Усталое осеннее солнце освещало двор усадьбы, защищенный от холодного северного ветра высокими каменными стенами Бернардгольда. Исана не пошла за женщинами. От напряжения, сгущавшегося во дворе, ей становилось дурно, и она старалась по возможности дольше сохранить силы и самоконтроль на случай, если ей придется вмешаться.
Поэтому Исана, не обращая внимания на голодное бурчание в животе, сосредоточилась наделах, не забывая при этом прислушиваться к ощущениям своей фурии.
— Что, даже не перекусите, госпожа Исана? — Беритта оторвалась от чистки овощей.
Хорошенькое личико ее было чуть подрумянено, глазки — подведены. Исана уже предупреждала ее мать насчет того, что Беритта слишком молода для подобной ерунды, и нате вам: в волосах светлеют свежесорванные цветы, напоминающие колокольчики, а рубашку она надела с бесстыжым кружевным разрезом на груди и ей явно хочется смотреться на свое отражение в любой блестящей поверхности куда больше, чем помогать готовить вечернее угощение. Исана уже истощила свою изобретательность в попытках занять девку, чтобы та не шаталась по двору. Беритта часто развлекалась, глядя на то, как молодые мужчины соперничают за ее внимание, а уж в такой рубашке, да еще с бубенцами в волосах она и вовсе заставит их поубивать друг друга. Исане же и без того хватало сложностей.