— Не в сумочке, а в барсетке, — поправила я. — Но это еще не означает, что убил он.
— Не хочу тебя обидеть, — сказал Тед, — но вообще-то немного нелогично предполагать, что это сделал кто-то другой. У Блументаля был мотив, была возможность, при нем нашли орудие убийства, так что…
— Да. — Теперь я все-таки выпустила его руку. — Но все равно существует возможность, что он этого не делал. Уж с этим-то ты должен согласиться.
— Да, конечно, — кивнул Тед. — Все возможно. Но если рассуждать с точки зрения статистики, то вероятность этого невелика.
— Себастьяна Блументаля запросто могли подставить, — сказала я. — Такая мысль не приходила тебе в голову?
Тед недоуменно посмотрел на меня, его потрясающие голубые глаза были скрыты за толстыми стеклами очков в золотой оправе. Когда-то я думала, что это хорошо. Ведь его красивых глаз не видит никто, кроме меня. Но сейчас я засомневалась, так ли это хорошо. А вдруг эти самые стекла мешают мне увидеть нечто такое, что мне стоило бы увидеть раньше? Что-нибудь жизненно важное. Не то, какой он классный, милый и все такое, а, например, что он немножко тормоз?
— Хизер, — сказал Тед. — По-моему, это бессмыслица. Кому нужно его подставлять? Кто станет с этим возиться?
— Хм. Например, настоящий убийца. Тед, ты не смотришь «Закон и порядок»? Неужели ты не видел ни одной серии «Она написала убийство»?
Я в досаде отбросила с лица прядь волос. И как будто сбросила с глаз пелену, которая застилала их несколько месяцев, я словно впервые увидела Теда отчетливо.
— Тед, у тебя в кабинете стоит коробка для завтраков «Скуби Ду», а ты когда-нибудь смотрел «Скуби Ду»?
— Эту коробку мне дал студент, — ответил Тед. — Хизер, что с тобой? Ты же знаешь, что я не признаю телевидение. Почему ты так странно себя ведешь?
— Как ты можешь не признавать телевидение? — возмутилась я. — Как можно не признавать то, что никому не причинило никакого вреда? Конечно, в больших дозах телевизор может быть вреден, но то же можно сказать обо всем остальном. О шоколаде, например. И даже о сексе.
Тед все еще недоуменно моргал, глядя на меня.
— Хизер, мне кажется, тебе стоит пойти домой, прилечь и выпить травяного чаю. По-моему, ты слишком возбуждена.
Он прав. Прав на все сто процентов. Я к нему несправедлива. Но остановиться я не могла. Словно во мне что-то лопнуло, и теперь из меня хлынул поток чего-то жизненно важного, и я не могла его остановить. Мало того, я вообще не была уверена, что хочу это останавливать. Я даже не была уверена, что это плохо.
— Тед, о чем ты хотел меня спросить? — услышала я свой требовательный голос.