— Не нужно показывать.
— Как хочешь, Александр.
— Так вот: если мой ответ все равно ничего не меняет, я его давать не буду.
— Но почему? — Риши посмотрела на меня с удивлением. — Ведь всем людям хочется знать правду!
— Я не отвечу тебе потому, что сам не знаю эту правду. Понимаешь? Не знаю! — Последние слова я почти проорал.
Из-за занавески показалась встревоженная мордашка Забавы — вероятно, ее привлекли мои крики. «Прекратите шуметь, не то я позову городового», — читалось в ее глазах.
— Все в порядке, — сказал я Забаве. — Мы просто давно не виделись… У меня эмоциональный всплеск.
Мы — я и Риши — сидели на диванчике в «моей» кабинке трактира «Царская охота». И сообща сходили с ума.
Сначала Риши рыдала, да-да, у меня на плече. Рыдала тихо, как воспитанная девочка. Время от времени она деликатно сморкалась в свой носовой платок — кстати, такой же черный и шелковый, как ее платье. Шарф Риши сиреневой лужей лежал у моих ног.
Я и не думал ее утешать. Успокаивать — тоже. Зачем?
— Как плохо все получается, Саша! — говорила она.
— Да ладно там, плохо… Нормально получается. Живы — и ладушки…
— Но почему все получается так плохо? — гундосила Риши сквозь слезы.
— Потому что перпендикуляр, — бездумно отвечал я.
— Но почему погибла Исса, а не я?
— Потому что потому…
— Была бы жива Исса, все это было бы не так гадко… А так получается, если бы я тогда не заперлась в рубке, все повернулось бы по-другому. Исса не погибла бы… Понимаешь, теперь я просто не могу иметь с тобой никаких отношений! Исса стоит у меня перед глазами! Как призрак! Если бы я не была тогда такой дурой, у вас с Иссой был бы шанс на счастье! Или же шанс на счастье был бы у нас с тобой!
— Если бы да кабы во рту выросли грибы… — апатично пробормотал я. На имя «Исса» я установил в своем сознании блок.
— Если бы Исса осталась жива, я никогда не пошла бы на помолвку с Римушем…
— Он тебе не нравится?
— О нет, очень нравится! — Риши так оживилась, что даже слезы в ее глазах просохли. — Он очень смелый человек. И благородный! Он такой образованный! Знает наизусть три тысячи строк классической поэзии!
— Подумать только! — хмыкнул я. — Какой полезный навык!
— Он и сам сочиняет! — воодушевленно продолжала Иришка. Моей иронии она, конечно, не заметила. — Хочешь я тебе почитаю? — И, не дожидаясь моего ответа, она тут же начала декламировать, а переводчик — переводить.
Как сад в ночи, темна моя душа,
Там тишь и безотрадность.
Лишь черные, как смерть, цветы проклятий
Свинцовыми качают головами.
— Не надо! — простонал я.
— Что — «не надо»? — Риши недоуменно на меня посмотрела.