А зеркало туманно намекало, что ему известна вся история театра, все любовные приключения, все финансовые крахи, что на своем веку оно перевидало множество влюбленных пар, да, вот так же ловило их на протяжении многих десятилетий, и, должно быть, вели они себя точь-в-точь как Сибилла: заметив себя в зеркале, инстинктивно пытались вырваться и сбежать.
Однако Сибилле стало легче. Бег-погоня по преисподней занял у них минуты три, не больше. Они пришли как раз вовремя, не позже, но и не раньше, сколько бы ни спешил Франсуа. За руки они больше не держались, Сибилла, прислонившись спиной к стене, ждала, когда у нее стихнет сердцебиение. Франсуа смотрел на нее и улыбался, галстук у него сбился набок, растрепавшиеся волосы лезли в глаза. Он сделал глубокий вдох и потом сквозь зубы с присвистом выдохнул, словно здешний воздух был не только вреден, но и враждебен ему. Живые блестящие глаза Франсуа с тайным вызовом уставились на Сибиллу, и на миг она растерялась: да полно, понимает ли он ее?..
– Тебе лучше? – спросил Франсуа.
Она кивнула, ища ответ на свой мысленный вопрос и не находя ответа.
Примерно с полгода назад, работая над переводом пьесы, они вдруг загорелись желанием поставить ее – поставить так, как она им увиделась, так и никак иначе. Но постановка требовала денег, и немалых, а их-то у них и не было, это означало, что деньги придется занимать, но затраты предстояли не только материальные, но и душевные – впервые они брали на себя такое ответственное дело. Судьбу их должен был решить один-единственный вечер: победят они или провалятся, войдут в когорту признанных талантов или прослывут амбициозными бездарностями, – разумеется, речь шла не о высшей справедливости, и они прекрасно понимали, что многое тут будет зависеть от случая. Понимали, что и провал не будет для них непоправимой катастрофой. Да, им простится и неуспех: в своем деле они давно не новички, их ценят как профессионалов, прежняя работа в театре говорит сама за себя и послужит им капиталом. В общем, они «доросли» до того, чтобы отважиться на завоевание Парижа. А их длительная верная любовь подтверждает их человеческую добротность. К 1990 году осталось не так много пар, успешно сдавших экзамен на совместную жизнь и подтвердивших свою устойчивость. Обычно стояли каждый за себя, а не за общие совместные интересы, но Сибилле с Франсуа как раз в этом смысле не стоило беспокоиться: успех только углубит то ласкающее ощущение, каким баловала их совместная жизнь, а неуспех сблизит еще теснее, позволив посостязаться в остроумии. В чувстве юмора и взаимном согласии не могли отказать им даже самые близкие друзья. Наконец-то Сибилла рассмеялась, открыла сумочку, вытащила пудреницу и, придирчиво оглядев себя в зеркальце, припудрила блик на щеке и подбородок, потом подкрасила верхнюю губу и резко, чуть ли не яростно, прижала к ней нижнюю. Сунула пудру и помаду обратно в сумку и, вновь взглянув в большое зеркало, невольно задумалась, какое отношение имеет будничная Сибилла из пудреницы – фотокарточка на удостоверении личности, которую она только что подретушировала, – к портрету женщины в полный рост, обрамленному тяжелой резной деревянной рамой, женщины со сложным и смутным выражением лица. Удивив Сибиллу, в зеркало скользнул и еще кто-то – мужчина, которого женщина прятала позади себя или который сам за нее прятался, мужчина с упавшей на лоб прядью, казавшейся черной в тусклом желтоватом свете, он пригнулся и положил подбородок женщине на плечо. Она уверилась, что это Франсуа, только почувствовав шеей его щеку.