Рю де Турнон под лучами заходящего солнца казалась еще более пустынной, чем обычно. Она напомнила Матье декорацию фильма о 1943 годе, декорацию улицы, которую вот-вот заполонят вражеские солдаты и по которой ходят лишь многоопытные мужчины или те, кому море по колено. И вместе с тем у этой улицы облик был сугубо провинциальный, с красивыми, тяжеловесными и удобными для жилья многоквартирными домами XVIII века, объединенными одинаковой перспективой, где золото на здании сената выглядело неуместным анахронизмом. Из сенатского здания, точнее, из будки охраны то и дело выскакивал полицейский, впускавший или выпускавший черную машину с гербом, после чего размеренным шагом, словно автомат, возвращался в будку. В это идеально распланированное пространство симметричных зданий дисгармонично вклинивалось лишь уличное кафе на четыре столика и десять мест, красочно расцветающее на тротуаре в летнее время. Улица была тихой, быть может, чересчур тихой для импульсивной Матильды и тем не менее, как представлял себе Матье, в какой-то мере ее устраивавшей, ибо она любила слушать болтовню торговцев, любила в летние дни выходить за хлебом в одном халате, а зимой читать, сидя у камина. Для Матильды, которая, за исключением тех редких случаев, когда ее охватывала неукротимая ярость, терпеть не могла шум.
Матье выпил стаканчик «перье» и обратил внимание на телефон, стоящий на стойке. Ему, однако, не хотелось звонить Матильде – он предпочел бы встретиться с нею лицом к лицу, и как можно скорее. Выражение глаз, обращенных к нему, прежде чем она успеет взять себя в руки, скажет ему больше, чем слова.
Однако, не говоря уже о том, что Матье никогда не ходил в гости к женщине без предупреждения и что этот принцип по отношению к Матильде применялся им гораздо более неукоснительно, чем по отношению к другим, особенно тем, кто славился способностью задирать нос, в данный момент ему требовалось узнать номер дома. Сердце выскакивало из груди, и, несмотря на только что выпитый «перье», в горле было сухо, когда Матье, стоя, набирал номер. Через стекло, наполовину задернутое клетчатой шторкой, он увидел на улице бродячую собаку, а неподалеку – старика, также похожего на бродягу. В конце концов оба перешли дорогу, аккуратно следуя по вбитым в мостовую бляшкам, и побрели в разные стороны. Трубку никто не снимал, но тут Матье вспомнил ряд деталей совместной жизни с Матильдой, в особенности ее способность подолгу не отвечать на телефонные звонки и брать трубку только тогда, когда сдавали нервы. Поэтому не сдавался, и вдруг кто-то ответил.