Первым делом Алекс забрал ее документы и спрятал в сейф. Надежда, была в жуткой депрессии, и, похоже, ей было на все наплевать. Алекс ждал, что Кузнецов подаст на развод. Но время шло. У Кузнецова были дела поважнее розыска блудной жены. Развод откладывался. Надежда медленно, но верно приходила в себя, и ее вовсе не устраивала роль пленницы. Да и наложницы тоже. Алекс заявил, что она должна развестись и стать его женой. Надежда наотрез отказалась и сказала, что хочет уехать обратно, в Россию, поговорить с мужем. Алекс не мог этого допустить. Должно быть, он понимал, что страсти слегка улеглись. Что тринадцать лет брака, пусть даже не самого счастливого, невозможно стереть за несколько недель. И что, встретившись, муж и жена могут найти в себе силы понять и простить друг друга, хотя бы ради дочери. Алекс боялся этого. Он стал выпивать, все чаще и больше. Закатывал ей жуткие сцены ревности, порой при посторонних. Однажды проболтался, что ударил ее. За что? Он сказал, что им нужно завести ребенка и начать все сначала. Надежда ответила, что этого не будет никогда, что их связь – ошибка… После этого он снова ее ударил, а потом валялся в ногах, просил прощения… Когда я это слушал, то не мог отделаться от мысли, что мне пересказывают какой-то кошмарный безвкусный фильм. Я не понимал, зачем он мучает себя и ее. Я не знал, зачем он рассказывал мне все это, вплоть до мельчайших подробностей, самых личных, почти интимных. Тогда я думал, что ему было необходимо выговориться. И слушал, хоть мне это было неприятно, потому что Алекс оставался моим другом… Потом, спустя годы, я понял: он надеялся, что я укажу ему выход из того тупика, в который он сам себя загнал. Но единственное разумное решение, которое я предложил – расстаться с Надеждой, – было для него неприемлемым. Он убеждал меня и себя, что пройдет немного времени, и все будет хорошо. Но каждый новый день был мучительнее предыдущего.
Как-то вечером Надежда пришла в отель. Увидев ее, я ужаснулся: поблекшая, постаревшая, исхудавшая вдвое, она казалась тяжело больной. Она спросила меня, где Алекс. Я ответил, что он где-то в отеле. Надежда взяла бутылку вина и какие-то фрукты, села за столик, безжизненная, как манекен. Спустя несколько минут к ней подсел какой-то парень из тех, что любят заводить курортные романы. Я ждал, что она его прогонит, но она не сделала этого. Напротив, она даже стала кокетничать с ним. Возможно, она была немного пьяна, но мне показалось, что она делает это назло Алексу, чтобы причинить ему боль. Играла музыка. Парень пригласил Надежду на танец. Она пошла. Танцевала она потрясающе. Как в кино. И очень сексуально. Все обращали на них внимание. Невозможно было не обратить. Надежда просто перевоплотилась: апатия, вялая меланхолия исчезли. В ней было столько энергии, столько огня… Яростного огня… То был не просто танец… И тут появился Алекс. Она заметила его, я видел, что заметила. Но не остановилась, напротив, сделала вид, что Алекса не существует. Тогда он схватил ее за руку, оттащил в сторону. Тот парень, что ее пригласил, ничего не понял и стал заступаться за Надежду. Алекс полез в драку. Охрана бросилась разнимать… А Надежда, будто ни в чем не бывало, подошла к стойке, и заказала вино. Я посмотрел на нее. Она оглянулась и усмехнулась презрительно, зло. По крайней мере, мне так показалось. А затем и вовсе отвернулась.