Бейсболист шатнулся вперед, а потом в сторону, к Кэнфилду. Глаза у него были уже совершенно стеклянные. Прядь потных очень светлых волос прилипла ко лбу.
– А ты кто, приятель? Все еще учишься?
– Благодарю за комплимент. Нет, я работаю в фирме спортивных товаров «Уимблдон». А вы? – Кэнфилд слегка повернулся на высоком стуле и принялся разглядывать посетителей.
– «Гудвин и Роулинс». Страховая компания. Принадлежит моему драгоценному тестю. Пятая по величине фирма в городе.
– Очень впечатляюще.
– А тебя кто протащил?
– Протащил? Что вы имеете в виду?
– Ну, кто протащил за главный стол?
– А, да это все через друзей нашей фирмы. Мы тесно сотрудничаем с англичанами.
– «Уимблдон»… Это что, в Детройте?
– Нет, в Чикаго.
– А, в Чикаго… «Аберкомби злой как черт, Аберкомби злой как черт», – немузыкально замурлыкал бейсболист.
– И все же фирма у нас солидная. – Кэнфилд постарался произнести эти слова так, чтобы для пьяного белокурого Адониса они прозвучали упреком.
– Слушай, не обижайся. Тебя как зовут?
Кэнфилд уже собрался ответить, но в этот момент почему-то его внимание привлек галстук собеседника, а затем и его запонки, большие и яркие, повторявшие цвета галстука – темно-красный и черный.
– Ну так как?
– Что?
– Как тебя зовут? Меня – Бутройд. Чак Бутройд. – Он снова ухватился за столешницу красного дерева, чтобы не рухнуть со стула. – А ты, значит, ик, служишь в «Уимблдоне»… – Бутройд, похоже, совсем опьянел.
Кэнфилд почувствовал, что бренди ему не помог – пожалуй, даже хуже стало.
– Вы извините, я пойду. Не обижайтесь, мы еще посидим и выпьем, мистер Бутройд.
– Да, Бутройд. Извините. Спокойной ночи.
Мистер Бутройд приоткрыл глаза, помахал рукой и потянулся к своему бурбону. Кэнфилд, хотя и нетвердым шагом, быстро направился к выходу.
– Чакси, дорогуша. – Темноволосая женщина тут же взобралась на его место рядом с почти уже отключившимся мистером Бутройдом. – Что за манера исчезать как раз тогда, когда ты мне нужен!
– Ой, киска, не цепляйся!
– И буду цепляться, если будешь так поступать!
Бармен нашел какое-то неотложное дело и срочно удалился.
Мистер Бутройд посмотрел на жену и на несколько неуловимых мгновений перестал покачиваться. Взгляд у него стал твердым и осмысленным. Со стороны этих двоих можно было принять за семейную пару, которая ссорится по поводу неумеренного питья супруга. В таких случаях люди стараются проявлять деликатность и не вмешиваются, если ссора не переходит в громкий скандал. Бутройд что-то бубнил себе под нос, но голос его был твердым и трезвым.
– Не беспокойся, дорогая.