В то ноябрьское утро он послал его в дозор с особой радостью:
– Скарлетт! Возьмите четверых солдат и разведайте позиции немцев.
– Вы спятили, – ответил Скарлетт лаконично, – какие позиции? Они улепетывают по всему фронту.
– Вы слышали, что я сказал?
– Да мне плевать на то, что вы сказали. В дозоре нет никакого смысла.
Сидевшие в окопах солдаты слушали разговор двух офицеров.
– В чем дело, лейтенант? Поблизости нет ни одного фотографа. Ни одного занюханного полковника, который потрепал бы вас по плечу. Берите четверых и проваливайте.
– Заткнитесь, капитан!
– Вы отказываетесь выполнять приказ старшего по званию во время боевых действий?
Алстер Скарлетт облил презрением своего низкорослого собеседника.
– Не отказываюсь. Просто нарушаю субординацию. Веду себя вызывающе, оскорбляю вас, если это слово более понятно… Я оскорбляю вас, потому что считаю вас дураком.
Капитан потянулся к кобуре, но Скарлетт мгновенно сжал своей огромной лапищей запястье начальника.
– За нарушение субординации в людей не стреляют, капитан. Этого нет в уставе… Я придумал кое-что получше. К чему лишаться еще четверых? – Он повернулся к наблюдавшим за этой сценой солдатам. – Если четверо из вас не жаждут стать мишенями для пуль, я пойду один.
Капитан был ошеломлен. Он утратил дар речи.
Солдаты были удивлены не меньше, но вместе с восхищением они испытывали и чувство благодарности к лейтенанту. Скарлетт отпустил руку капитана.
– Через полчаса я вернусь. Если же нет, полагаю, вам следует дождаться подкрепления. Мы прилично вырвались вперед, тем самым оголив свои фланги.
Скарлетт проверил патроны в барабане своего револьвера, обошел капитана и, выйдя на западный фланг, скрылся в заросшем поле.
Солдаты перешептывались между собой. Оказывается, они ошибались, думая, что лейтенант такой же, как и его заносчивые друзья. Капитан ругался про себя и искренне надеялся, что его второй лейтенант не вернется.
И это полностью совпадало с намерениями Алстера Скарлетта. Его план был прост. Примерно в двухстах ярдах вправо от позиции второй роты он заметил несколько огромных валунов, окруженных деревьями в осеннем уборе. Земля среди валунов была непригодна для посевов, поэтому поля как бы обтекали этот скалистый островок со всех сторон. Кстати, места среди валунов было слишком мало, чтобы там могла укрыться группа, но вполне достаточно для одного или двоих. Туда-то и направился Скарлетт.
Ползя через поле, он то и дело натыкался на мертвых пехотинцев. Трупы пробудили в нем какое-то странное чувство: он стал вдруг срывать с них часы, кольца и амулеты. И тут же выбрасывать. Он и сам не понимал, зачем это делает. Он ощущал себя властелином какого-то мифического царства, и трупы были его подданными.