Говорили о том, что скоро начнется лов, что рыбы нормальной в последнее время не стало. Что Отстойнику всегда не везёт — кругом, куда не плюнь, везде уже королевства, а мы все еще обычная провинция, и налогов платим больше, чем они, а уважения к нам меньше, чем к ним. И у них давно короли, а не наместники. А короли красивее — им корона полагается. И куда смотрит жена наместника, совершенно не понятно. Ведь сейчас она кто? Наместничиха. А была бы кем? Королевой. Есть же разница!
В конечном итоге голова у меня пошла кругом, я выбралась из бассейна и отправилась в раздевалку, где и села, закутавшись в большое банное полотенце, на деревянное кресло-трон с высоченной спинкой, стоящее в шеренге таких же королевских тронов посредине зала.
В голове смешались и рыба, и пряники, исцарапанный чиновник и адрес лавочки с дешёвым маслом, которую непременно надо было посетить, а то масло заканчивается, всё равно надо брать.
Чувствуя какую-то слабость, не то телесную, не то душевную, я забралась на трон с ногами, укрылась полотенцем с головой и почти задремала, пытаясь прийти в себя.
Совсем заснуть не удалось: у бабушки-знахарки были клиенты.
Какой-то высокий женский голос, что называется «с претензией», втолковывал ей суть заказа:
— И зелье свари убойное, чтобы он свою швабру забыл, а на меня глаз положил.
— Сделаю, милая, сделаю… — шелестела уверенно бабушка.
«Уж не та ли, что на пожаре около меня стояла?» — лениво шевельнулась мысль.
— И слёзки, слёзки в него побольше лей, — поучала клиентка. — Он со слёзкой что угодно сожрёт. Я скажу, это мол, для здоровья, для ясности в мозгах, на семи травах настоечка.
— Сделаю, милая, сделаю. Примет и добавки еще попросит… — умиротворяюще журчала знахарка.
— И чтобы никто ни-ни! — уточняла дама.
— Ну, о чем разговор, милая…
Заказчица любовного напитка ушла.
Не успела я сползти с трона и стать из королевы снова практиканткой, как к бабушке в каморку просочилась вторая посетительница. У этой голос был густой и уверенный.
— У тебя, я видела, эта ведьма была. Я на него первая глаз положила, а она клинья, мерзавка, подбивает. Дай мне отворотного зелья, чтобы его от её поганой рожи отворотило.
— Сделаю, милая, сделаю, — шелестела старушка.
— Только крепкого, чтобы подействовало! Не чужой, чай, — густо шмыгнула носом вторая клиентка.
— Сделаю, милая, сделаю. Примет и еще добавки попросит.
— И чтобы никому ни-ни!
— Ну, о чем разговор.
Дама шумно, видно от избытка чувств, вздохнула и, тяжело ступая, пошла к выходу, так и не заметив меня в объятиях трона.
Чувствуя себя, почему-то, несвежей после всей этой болтовни, я быстро оделась и выбралась на улицу. Глотнула весеннего воздуха, распаренное лицо погладил ветер.