Джорджина энергично растирала себя, чтобы удалить оставшуюся грязь, но не от этого кровь прилила к ее щекам. Она вспомнила, в каких ужасных вещах его обвиняла. Даже представить себе нельзя, что можно скрыть одновременное обручение с Дейдрой и с ней. Здравый смысл подсказал, но слишком поздно, что подобное мероприятие противоречит нравственным законам гордого главы рода Ардулианов, который ставил честь имени превыше всего.
Она чуть не расплакался от бесполезности усилий счистить с себя грязь, но в этот момент в дверь постучали.
— Я принес твои вещи, можно войти? Ее голос дрожал, когда она, завернувшись в одеяло, ответила:
— Я отказываюсь одеваться, пока на мне грязь, я должна помыться. Пожалуйста, не можешь ли ты принести немного воды?
— Извини, — последовал ответ, — у меня есть другая работа, тебе придется сделать это самой. Думаю, — в его голосе слышались нотки раздражения, — пока можно надеть какие-нибудь брюки и свитер. Немного грязи тебе не повредит!
Джорджина едва сдержалась от резкого ответа. Он был несносен! Он принял ее молчание за согласие и слегка приоткрыл дверь, чтобы просунуть ее сумки.
Брезгливо морщась от грязи, она достала белье из сумки и стала одеваться. Что бы ни случилось, поклялась она сквозь стиснутые зубы, она примет ванну, даже если для этого ей надо будет нырнуть в холодный поток. Веселое насвистывание Лиана, занимающегося своими делами, добавило злости, которая еще больше укрепила ее решение: как бы он ни старался, ему не удастся сломить ее. Она американка, из предприимчивого рода с материнской стороны, и никакому ирландскому разбойнику ее не победить!
Пять минут спустя, чувствуя себя грязнее, чем когда-либо в жизни, Джорджина вышла на поиски Лиана. Она предусмотрительно прихватила два металлических ведра, которые нашла у плоской каменной плиты, служившей для стока воды. Она нашла его позади дома кормящим двух свиней. Погремев ведрами, надменно спросила:
— Где я могу их наполнить?
Он не торопясь выпрямился, затем помахал рукой в направлении хорошо утоптанной тропинки, ведущей в сторону от дома и исчезающей за уступом.
— Тебе туда, вверх. Нос приведет, не пропустишь.
— Спасибо!
Она гордо вздернула тот самый нос, показав свое возмущение его невежливостью. Джорджина скорее бы умерла, чем попросила сходить за водой второй раз, но когда она двинулась в указанном направлении, даже ее спина говорила о негодовании.
Джорджина не знала, что такое «туда» и как выглядит то, что ей предстоит отыскать, но шла по тропе, пока не наткнулась на изгородь. В ней был проем, за которым тропа пролегла между двумя не содержащимися в порядке изгородями. У нее участилось дыхание, когда дорога начала медленно подниматься в гору, но журчание воды, идущее из заполненной крапивой ямы где-то рядом, указывало, что это правильный путь, и она пошла дальше.