Чтобы иметь хотя бы еще минуту времени для размышлений, я тоже тянусь за сигаретой, медленно вытягиваю ее из пачки, щелкаю зажигалкой, прикуриваю, затягиваюсь… И у Льва Игнатьевича оказывается мой телефон, имя и отчество. Уж не Виктор ли Арсентьевич всем этим его снабдил? Нет, не может быть. Мы уже об этом думали. Достал, конечно, другим путем. Вот и Свиристенко он откопал. Нет, тут непонятно другое. Зачем совсем неглупому Льву Игнатьевичу понадобилось совершить такой наглый и такой рискованный шаг? Зачем? Ведь квартирная кража, в которой он замешан, и даже убийство Семанского не имеют никакого отношения к тому, о чем он меня предупреждал. Это именно «мой огород», и именно этим он и предлагал ограничить мою работу. Что ж, он нарочно пускал меня по своему следу, чтобы сбить с другого? Непонятно. И выходит, его кто-то действительно подослал ко мне. Но кто? Зачем?
Я с усилием прогоняю от себя все эти вопросы. Потом, потом. Сейчас надо каким-то путем убедиться, знает мой собеседник Льва Игнатьевича или нет, и что именно он о нем в этом случае знает.
— Совершенно верно, — соглашаюсь я. — Чепуха это все. И вы вовсе не обязаны его знать, и я тоже. Хотя я его, представьте, знаю. Дело в том, что незадолго до кражи у вас он встретился во дворе с Гвимаром Ивановичем и они поссорились.
— Так вот вы о каком земляке упоминали, — усмехается Виктор Арсентьевич.
— Именно. Их-то и видели во дворе. И запомнили.
— И вам рассказали?
— Конечно. Вот я и подумал: если Гвимар Иванович бывал у вас, мог быть и…
— Не был, — решительно обрывает меня Виктор Арсентьевич. — Представьте себе, никогда он у меня в гостях не был.
— Ну что ж, не был так не был, — соглашаюсь я. — Но вот к краже у вас этот человек какое-то отношение, видимо, имеет. И возможно, к убийству тоже.
— Тут я вам плохой помощник, — машет рукой Виктор Арсентьевич и указывает на вазу. — Да возьмите же что-нибудь.
— Спасибо.
Я машинально беру апельсин и начинаю его чистить.
Виктор Арсентьевич после некоторого колебания все же интересуется:
— А почему вы решили, что он имеет отношение к убийству?
— Кто?
— Да этот… Лев Игнатьевич.
— Потому что он серьезно поссорился с Гвимаром Ивановичем и знал одного из убийц.
— Что вы говорите?! Значит, и вы этих убийц знаете?
— Знаем.
— И не задержали?
Я усмехаюсь.
— Пресс-конференцию по этому делу проводить еще рано.
— Да, да. Извините. Я не должен вам задавать такие вопросы, понимаю.
— А я не должен был вам на них отвечать.
— И все-таки ответили, — улыбаясь и как бы с упреком говорит Виктор Арсентьевич.
— Да. По слабости характера, — я тоже улыбаюсь. — А вот вы наоборот — должны были ответить, но не ответили.