— Как ты можешь это понимать?
— Я и не пытаюсь понять. Я фильтрую. Пропускаю через программу, которую скачал из Интернета. Это как сеть, которая находит ключевые слова, даже зашифрованные, используемые педофилами.
По экрану все еще бежали символы. Время от времени Волокин останавливал список и открывал какой-нибудь документ. Затем мельтешение продолжалось с новой силой.
— Твою мать, — прошептал он. — Пусто. Этот мак — комп примерного чилийского музыканта. Даже мейлы выглядят чистыми. Говнюк был чрезвычайно осторожен.
— Напоминаю, что пока Вильгельм Гетц считается жертвой. Пожилым шестидесятитрехлетним человеком, которому прокололи барабанные перепонки.
— Вы забываете, что он был под прослушкой. Вы же сами сказали.
— Мы даже не знаем, кто и почему его прослушивал. Ты сам вдруг взял и решил, что Гетц был сексуальным извращенцем.
Волокин снова застучал по клавишам:
— А теперь займемся его обращениями в Интернет. Как правило, это настоящая золотая жила.
— Допустим, Гетц посещал сайты педофилов. В таком случае он ведь сразу бы стер все следы своих манипуляций?
— Ну конечно. Да только в компе ничего не сотрешь. Это просто невозможно, понимаете?
— Нет.
— Предоставить эту функцию пользователям значило бы косвенно дать им доступ к фундаментальным основам системы. К исходному коду. Тому, на котором работает жесткий диск. Так вот, этот код — одна из самых охраняемых в мире тайн. Иначе кто угодно создаст собственный диск, и рынок информационных услуг рухнет. В компьютере все происходит лишь на поверхности. Для пользователя создается видимость, будто он стирает свои данные, но это простая уступка ограниченной человеческой логике. В мире алгоритмов, в глубинных слоях бинарных структур все сохраняется. Навсегда.
— Это касается даже мгновенных соединений? Не дольше одного клика мыши?
Волокин улыбнулся и развернул монитор к армянину:
— Какого угодно. При любом соединении компьютер создает то, что мы называем временным файлом. Он сохраняет и выводит на экран каждую страницу, к которой обращается пользователь. Вам кажется, что вы заходите на сервер, а на самом деле машина уже сохранила копию, и вы видите только ее.
Он снова защелкал клавишами.
— Эти временные файлы архивируются в ячейке памяти, и их всегда можно извлечь, зная волшебное слово.
— Язык «shell»?
— Нет. На этом этапе с компьютером разговаривают с помощью особого алфавита — аски-кода. Это уже другой уровень. Кажется сложным, но на самом деле во все эти операции легко врубиться. Касдан, чтобы разговаривать с железом, надо говорить на его языке. И следовать его логике.