Рэй замолчал.
И неожиданно стал похож на человека, получившего известие о смерти того, кого он любит больше всего на свете. Он неожиданно отпустил ее, лег рядом и не стал продолжать.
Бэт, отчаянно дрожа, пыталась вспомнить, где же она видела это лицо.
Он больше не позвонил, после той вечеринки. А когда они встречались в холле, старательно отворачивался, словно дал ей какой-то неясный шанс, которым она не воспользовалась. Бэт казалось, что она понимает: Рэй Глисон не был ее первым любовником, но до него никто не отвергал ее так бесповоротно. Он первым не только выбросил ее из своей постели и жизни, но и вообще из своего мира. Словно она стала невидимкой, словно даже его презрения была недостойна — ее просто не существовало.
Бэт переключилась на другие проблемы.
Она взялась за три спектакля для Гузмана и новой труппы, созданной на острове Стейтен — весьма неожиданное место. Много работала и получала новые контракты; ей хорошо платили.
Бэт занялась квартирой — ей не нравилось, что она такая холодная, хотелось сделать свой дом уютнее. Гравюры Брейгеля, которые напоминали ей вид на холмы Уильямса, заменили огромные фотографии Мерса Каннингэма и Марты Грэхем. Крошечный балкон за окном, балкон, на который она ни за что не хотела выходить после той ночи, когда произошло убийство и она увидела глаза в тумане… Бэт привела его в порядок, расставила там ящики с землей и посадила герань, петунии, карликовые циннии и другие многолетние растения. А потом отправилась в город, чтобы отдать ему себя и свою исполненную порядка жизнь.
И город ответил на ее попытки завязать с ним дружбу.
Проводив подружку из Беннингтона в международном аэропорту Кеннеди, Бэт зашла в кафе перекусить. Стойка, напоминавшая крепостной ров, окружала остров, украшенный огромными рекламными кубами, установленными на полированных стойках. Они обещали самые разнообразные радости и удовольствия, которые ждали каждого в Городе Развлечений. «Нью-Йорк — это праздник лета», — объявлял один; «Джозеф Папп представляет вам Шекспира в Центральном парке», — предлагал другой; а еще: «Посетите зоопарк в Бронксе» или «Вы полюбите наших строгих, но совершенно очаровательных водителей такси». Еда появлялась из окошка, расположенного в дальнем конце острова, и медленно передвигалась по конвейеру мимо стада орущих официанток, которые время от времени размазывали по стойке грязь вонючими тряпками. Заведение было таким же милым и уютным, как сталепрокатный завод, и шумели там не меньше. Бэт заказала стакан молока и горячий бутерброд с сыром, который стоил доллар.