Как только Линн увидела поношенные, но при этом начищенные ботинки, ей стало ясно, что перед ней коллега-полицейский. Гость шагнул навстречу, и дети инстинктивно шарахнулись в стороны. При всей его обходительности Герейнт Джон мог напугать кого угодно.
— С Рождеством, инспектор, — как ни в чем не бывало произнес он.
Линн почувствовала, как лицо ей заливает краска. Герейнт наверняка почувствовал ее замешательство и, подобно фокуснику в цирке, показал, что в руках у него ничего нет.
— Все в порядке. Просто зашел вас поздравить.
Поняв, что это заявление ее мало успокоило, он рассмеялся и добавил:
— Я тут шел мимо и подумал, а не заглянуть ли мне к вам… на огонек.
Снова воцарилось молчание. Все трое натужно соображали, что сказать дальше. В словах Герейнта сквозило нахальство. За всю их совместную службу они с Линн обменялись не более чем десятком слов, и то не слишком учтивых. Более того, когда последний раз они встретились в коридоре, Джон даже не удосужился кивнуть в ответ на ее приветствие. Так что вряд ли это дружеский визит.
Первым опомнился Йен. Пытаясь изобразить гостеприимного хозяина, он произнес:
— Может, лучше вернемся в кабинет? Я сейчас принесу что-нибудь выпить.
Линн поспешила загладить оплошность мужа.
— Как, разве он еще не предложил тебе чаю?
Заместитель главного констебля пожал плечами.
— Ничего страшного, — начал было Герейнт, хотя за этой фразой наверняка скрывалось нечто вроде: "Разумеется. От этого сукиного сына, твоего муженька, дождешься…"
Линн с укором посмотрела па Йена:
— От тебя порой никакого толку.
— Ну хорошо, я сейчас заварю чай, — заторопился Йен.
— И нам тоже, — обрадовалась Джейн. — Пап, мы тоже хотим.
— И для тебя, моя крохотулечка, — ответил он, глупо утрируя местный акцент. Затем, изображая учтивость, обратился к гостю: — Мистер Джон, чай или кофе? Или, может, что-то покрепче?
— Виски с содовой, если вы не против.
— А мне чай, — ответила Линн, перебивая мужа на полуслове.
Йен вернулся на кухню, дети увязались за ним. Линн вслед за гостем последовала в кабинет. Там, на спинке кресла, лежало его пальто. На спинке ее кресла.
— Честное слово, — вновь начала она, — даже поверить не могу, что Йен ничего тебе не предложил. Сколько же ты прождал здесь?
Осторожно усаживаясь в кресло, Герейнт ответил:
— Минут двадцать. (И опять эта ехидная улыбочка, означавшая "Долго. А этот твой олух-муженек, жмот, каких свет не видывал, не предложил ни рюмки".)
Линн села на стул и принялась разглядывать гостя — мощная шея, плечи ей под стать, седая голова, волосы коротко подстрижены, сбоку пробор. Парикмахеры не иначе как сговорились — стригут всех полицейских под одну гребенку.