— Нравится? — спросил я.
Президент вздрогнул и резко развернулся на вращающемся стуле. Его глаза прищурились, взгляд стал злым. На всякий случай я отступил на шаг назад. Вряд ли он в хорошей спортивной форме, но кто его знает… лучше не провоцировать.
— Я не причиню вам вреда, — сказал я. — Вы, конечно, можете вызвать охрану, но тогда я исчезну и появлюсь вновь, когда охрана уйдет. Мне нужно всего лишь поговорить с вами с глазу на глаз.
— Кто вы? — спросил президент.
В его мозгу шевельнулась очень резкая мысль, я воспринял ее и непроизвольно засмеялся.
— Нет, — покачал я головой. — Я не с другой планеты и не из другого времени. И не мираж, порожденный компьютерным разумом. Я… гм… в первом приближении меня можно назвать антихристом.
Я уселся на стул для посетителей и стал рассказывать свою историю. Говорить пришлось долго.
Президент слушал меня молча, сцепив зубы, наклонив голову и впившись в меня тяжелым взглядом. На протяжении всего рассказа он не задал ни одного уточняющего вопроса, он просто сидел и слушал. А потом вдруг спросил:
— У меня есть магия?
Я развел руками, почему-то почувствовав себя виноватым.
— К сожалению, нет, — ответил я. — В нашем мире талант к магии — большая редкость, прирожденные волшебники рождаются не в каждом поколении. Теоретически, вас можно научить нескольким примитивным фокусам, но… оно того не стоит.
— Я так и думал, — кивнул президент. — А ведь меня предупреждали о вашем визите.
— Бомж?! — воскликнул я. — Он и до вас уже добрался?
Услышав, как я назвал его любимого бога, президент поморщился. Неужели он верит искренне, а не только потому, что положение обязывает?
— Где вы солгали? — спросил президент.
— Что? — не понял я. — Я нигде не лгал…
Мой собеседник улыбнулся своей знаменитой хищной улыбкой.
— Не надо умножать ложь, — сказал он. — Я ведь ее чувствую, это профессиональное умение. Если хотите откровенного разговора, он должен быть откровенным с обеих сторон.
Я заглянул в мысли собеседника и улыбнулся.
— Хорошо, — сказал я. — Вы правы, я действительно сказал не всю правду. Но не потому, что хотел показаться лучше, мне, честно говоря, наплевать, что вы обо мне думаете. Просто есть вещи, о которых я не люблю говорить даже сам с собой.
Собеседник улыбнулся и кивнул.
— Мне нравится быть сверхчеловеком, — сказал я. — И когда я был вампиром, мне это тоже нравилось, хотя сейчас я вспоминаю о том времени с содроганием. А когда мы с Головастиком сражались против Бомжа, я почти не думал о судьбах мира, я больше беспокоился о своей собственной судьбе. Я — законченный эгоист, меня мало волнуют высокие материи. Чаще всего мне наплевать на других людей, во всем мире едва ли наберется пять человек, которые были бы мне по-настоящему близки. Но я не люблю вести себя по-свински, я не люблю творить зло только потому, что мне так захотелось. И я всегда держу свое слово.