– Не думал, что моя частная жизнь интересует тебя с этой стороны, – буркнул он в ответ.
– Марк, я о себе рассказываю тебе все.
– Это не одно и то же.
– Э, нет, не юли. Или ты мне уже не друг?
– Я никогда им не был и не буду, – уверенно ответил он и склонился, чтобы заглянуть Анн в лицо.
Она тем временем думала о Лоране. Ему снова не хватило чувства юмора, когда она рассказала ему про свое рандеву с Марком: «Опять? Зачем? Где? Во сколько?»
– Хорошо, хорошо, – сказала она. – Я не буду задавать вопросов. Эта женщина останется для меня твоей тайной поклонницей.
В бистро становилось шумнее. Два молодых парня препирались с хозяином, пытаясь расплатиться по счету зажигалкой. Марк, казалось, о чем-то серьезно размышлял. Он заметно колебался: шаг назад или прыжок вперед. И внезапно признался:
– Анн, я собираюсь жениться.
Она словно споткнулась на полном ходу. Не было ни радости, ни боли. Так, скучная новость, не более.
– Меня это не удивляет, – сказала она. – Ты всегда относился к супружеству серьезно – по крайней мере, серьезнее меня.
– Думаю, да. Ты сейчас думаешь, что я глуп, старомоден…
– Вовсе нет!
– Знаешь, я долго колебался… а на прошлой неделе решился. В общем, мы наконец приняли совместное решение, Карин и я. Да ты ее знаешь, это Карин Беранже.
Анн мысленно представила себе высокую широкоплечую блондинку с улыбкой победительницы. Светская, спортивная, неуемная, чемпионка по гольфу или что-то в этом духе.
– Но она же замужем, – вспомнила она.
– В прошлом году Карин развелась.
Анн живо одобрила:
– И правильно сделала. Никудышная была пара. Впрочем, она всегда питала к тебе слабость. Вспомни, как она кокетничала с тобой, когда мы были женаты. Мы тогда частенько посмеивались над ней.
А про себя подумала, что для личного счастья эта поверхностная Карин подходила Марку куда как лучше, чем она сама. Улыбался он как-то глуповато – словно школьник, надевший новую форму.
– Ты ее очень любишь? – спросила Анн.
– Может, это и случится, если только у меня получится, и я забуду тебя, – со вздохом сказал он.
Его слова ее возмутили. Она усмотрела в них льстивую просьбу о прощении, притворное извинение.
– Жаль!
Еще вчера Марк принадлежал только ей, у него была своя роль в ее окружении. Он был другом, точно так же, как Пьер – отцом, а Лоран – любовником. Сегодня он уже стал никем. Бестелесный, обесцвеченный, лунно-бледный, он удалялся от Анн в небытие. Он мог жениться или гулять холостым, ехать далеко за границу или оставаться в Париже, преуспевать в делах или умирать от инфаркта – отныне она будет безучастна к превратностям его судьбы. Не сознавая, что за пропасть разверзлась между ними, Марк тихо сказал: