– Хорошо, – таким же полушепотом ответила Крутолобова, поддерживая игру своего благодетеля. – У меня в каюте лежит один хитрый приборчик, на котором в том числе хранится коллекция сонарных шумов. Вообще-то это собственность Николая Ивановича, он ею очень дорожит и никогда с ней не расстается, – девушка явно набивала себе цену. – Как всякий ученый, будучи человеком довольно рассеянным, доверяет хранение этой реликвии только мне – своей ассистентке.
– Но вы больше не его ассистентка! – полувопросительно, полуутвердительно воскликнул американец.
– Вот поэтому я сейчас схожу в свою каюту, возьму эту вещь и продемонстрирую вам ее в действии. Если, конечно, вы, Скотт, этого захотите. – Девушка вопросительно глянула на американца.
– Захочу, – кивнул тот, и девушка, попросив ждать ее на этом же месте, исчезла в стальном корпусе нефтевоза.
Нейвилл достал еще одну сигарету, с наслаждением затянулся и стал размышлять о результатах своих бесед с русскими.
С этим офицером-подводником все ясно как божий день. Идиот, который насмотрелся фильмов о Второй мировой войне и готов с криком: «Умираю, но не сдаюсь!» – броситься под гусеницы танка. Патриот! В Америке тоже хватает подобных фильмов, однако таких идиотов нет. Американцы прекрасно понимают, что можно быть патриотом только одного – денег. Этот же русский, судя по всему, неподкупен и смерть примет, как законченный ваххабит, с улыбкой на губах и чувством выполненного долга. Что ж, туда ему и дорога.
А вот насчет девочки и академика стоит серьезно подумать. Расторгуев – имя, им могут заинтересоваться и в его институте, и в военном ведомстве. Крутолобова, конечно, законченная дура, но в качестве ночной ассистентки будет очень даже неплохо смотреться.
И самое главное то, что русским что-то известно о причинах агрессивности китов. Или, во всяком случае, о чем-то таком они догадываются. Кстати, лишив их Расторгуева, мы отбросим их теоретические разработки на пару-тройку лет назад. Кто еще, кроме него, смог бы предположить о возможности внешнего контроля за поведением китов? Не-е-ет, возвращать его в Россию нельзя. Во всяком случае – живым. Нет ни малейших сомнений в том, что никакого противоядия на китовую агрессивность в российском военно-морском флоте пока не найдено. А с исчезновением с горизонта академика Расторгуева – вряд ли в ближайшее время кто-то для русских сможет разрешить эту китовую проблему.
Конечно, хорошо бы «добыть» в качестве презента военно-морскому ведомству США и русскую секретную субмарину или, на худой конец, мало-мальски вразумительные сведения о ней, но на это мистер Нейвилл не подписывался, и в круг его задач не входит поимка российской боевой подводной лодки. Главная задача разведчика на данном промежутке времени состояла в другом – добиться от госдепартамента расширения финансирования его научно-исследовательской программы.