— Я забыл представиться, — сказал Александр Терентьевич и назвался полным именем, зная наперед, как плохо оно соотносится с его нынешним обликом.
— Андреев, — сказал Андреев, нагнулся и снова предложил Клятову пожать исполинскую ладонь. И в голову тому сейчас же пришла волшебная, грандиозная мысль.
— Слушайте, Андреев, — быстро заговорил Александр Терентьевич. — Мне очень, очень худо. Как-нибудь после я вам — если, конечно, у вас будет интерес, — расскажу, почему так вышло. Но сейчас я умираю. Я дам вам сто долларов, других денег у меня нет. Пожалуйста. Умоляю — купите мне чего угодно, лишь бы там был алкоголь. Я верю, что вы меня не обманете, а если вам нужно — возьмите себе за труды, сколько хотите.
Андреев присвистнул:
— Вы с ума сошли, Александр Терентьевич! Сто долларов! После сочтемся. Погодите, я сейчас вернусь, — и он растворился в коридоре. Клятов, не веря в близкое спасение, сжал кулаки и крепко зажмурился. "Вот и все, вот и все, стучало сердце. — Сейчас случится чудо, сейчас произойдет что-то очень хорошее. Терпение, дурак, терпение — помощь уже близко. Еще чуть-чуть, и ты оживешь. Наверно, это наилучший для меня выход — поселиться здесь. Мне нельзя оставаться одному, один я повешусь или надышусь газом — собственно говоря, давно пора было это сделать, но как-то все же, как-то все же…Спасибо Пендалю, надо будет ему позвонить, извиниться. Я, наверно, его здорово подвел — человек рассчитывал, планировал…а я опять нажрался, как сука, как клещ…о, господи, какой позор, какое скотство!"
И Александр Терентьевич, в который раз охваченный похмельными страхами и угрызениями совести, перевернулся на живот, втиснул лицо в грязную полосатую ткань и сжал ладонями череп. За спиной послышались шаги.
— Я, конечно, не знаю, — послышался полный сомнений голос Андреева. Но думаю, что это подойдет.
Все страдания и угрызения сняло как рукой; Клятов проворно сел и протянул дрожащую руку к стакану, который принес ему участливый сосед.
— Там чего? — спросил он автоматически — на самом деле ему было глубоко безразлично, что именно было налито в стакан.
— Спиртик, — улыбнулся Андреев. — Не медицинский, но вполне, вполне! За неимением лучшего…
Дальше Александр Терентьевич не слушал, и Андреев, видя это, замолчал. Александр Терентьевич махнул стакан в два глотка и задохнулся. Глазные щели разлепились, красные глаза вылезли на лоб, в ушах раздался звон — не то пасхальный, не то похоронный.
— Закусить не взял! — Андреев с досадой ударил себя по лбу.
— Спасибо, — Клятов замычал и замотал головой. — Я…(он закашлялся долгим, подводящим к рвоте кашлем) я не могу есть…вот уже несколько дней…но это пройдет…потом…может быть…